– Пистолеты я брать не стал, – виновато произнес Пичугин.

– Правильно, нет надобности. – Наталья кивнула. – Василий Федотович, слушайте меня внимательно. Одно поручение будет для вас, и оно очень важное. От него будет зависеть весь мой план.

– Хорошо, я слушаю. – Лемех двумя руками оперся на бадик. – Олег, вы тайничок закрыли?

Пичугин кивнул, а Наталья продолжила:

– Отсюда я произведу всего один выстрел. Отсеку разведчика, который не спеша пробирается к нам. После этого выстрела все бойцы обязательно рванут к дому, ведь им неизвестно, кто стрелял. Им до цели надо будет преодолеть четыреста метров. По высокой траве, с оружием, это наверняка займет у них больше сорока секунд. За это время мы с Олегом сменим позицию, чтобы потом невозможно было определить, что стреляли отсюда. Дом на вас записан? На родственников?

– Нет, на совершенно посторонних людей, я владею им по генеральной доверенности. Иначе Ковалев бы меня давно вычислил.

– Отлично! Это упрощает задачу. От вас потребуется поднять и спрятать гильзу, которую выбросит экстрактор моей винтовки. Понятно? Она упадет под дерево.

– Хорошо!

– Олег, будь наготове. Василий Федотович укажет, где задний выход. Бегом туда.

– Сейчас?

– Да, сейчас! Я догоню! Вторую винтовку брось, я заберу патроны, а тебе лучше подойдет пулемет. Выпустишь одну длинную очередь! Не обязательно попадать. Главное – побольше шума!

Пичугин отдал винтовку Наталье и направился через садик ко второму выходу. Наталья повесила винтовку через плечо, рванула от крыльца к дереву и с разбегу, совершенно по-кошачьи, взмыла вверх, скрывшись в листве.

Она вскинула оружие, и, взяв упор большим пальцем в крепление ружейного ремня, обхватила цевье, чтобы создать максимальную устойчивость в весьма шатком положении. Прикинув расстояние по ростомеру прицела, дугой расположенному в нижней части сетки, Наталья поняла, что до вышагивающего к дому бойца метров восемьдесят. Для «Винтореза» это дистанция прямого выстрела, когда баллистические факторы еще не успевают заметно исказить траекторию пули. Это означало, что при выверенном прицеле надо наводиться по верхней из четырех галочек. В том, что Миша еще тогда выверил прицел, сомнений у Натальи не было. Он учил ее пользоваться «Винторезом».

Наталья прицелилась в бедро крадущемуся и как можно более плавно выжала спуск. Выстрел, несмотря на интегрированный глушитель, оказался громче, чем она ожидала. Отдачей ощутимо лягнуло в плечо, разведчик, выронив пистолет-пулемет «Кипарис», рухнул в траву и попытался ползти обратно к машине. Остальные замешкались. Похоже, снайперского огня они не ожидали и не поняли, что произошло. И это прекрасно, растерянность – первый шаг к панике.

Соскользнув с ветки, Наталья сразу бросилась через двор, догоняя Пичугина.

– Я видел, куда упала гильза! – уверил ее Лемех. – Я подобрал!

Она не стала отвечать. Времени не было на разговоры.

Пичугин еще не успел отворить калитку заднего выхода, когда Наталья оказалась рядом с ним.

– Двигаться надо быстрее! – посоветовала она. – Сорок секунд, это очень мало. Следуй за мной, я первой займу позицию.

– За тобой не успеть!

– По следу, трава примятой останется, – ответила Наталья и рванула вперед с такой мощью, что Пичугина обдало потоком воздуха, как от промчавшегося мимо поезда.

Пулемет весил изрядно, но Пичугин все равно пустился бегом. И не потому, что ему претило, как хрупкая Наталья бьет при нем олимпийские рекорды в спринте, а чтобы оказаться рядом, когда нужна будет помощь.

Неподалеку от особняка, за узкой грунтовкой с разбитыми колеями, темнел лесок, заросший кустарником, березами, дубом и кленом. За Натальей действительно в высокой траве остался заметный след, и двигаться по нему было нетрудно даже в темноте. Уже через сто метров Пичугин ощутил одышку, а когда оказался под сенью крон, пришлось перейти на быстрый шаг – в почти полной тьме немудрено было споткнуться об оголившийся древесный корень.

– Тихо! – раздался в темноте голос Натальи. – Слева меня обходи. Я тут, на пригорке, а ты спустись вниз.

– Задача какая? Только пошуметь? У тебя же винтовка с глушителем.

– Грохоту будет много, не волнуйся. Твоя задача, отсечь их, если рванут к дому. Положи их! Только не убей никого.

– Вот ты аферистка, – пробурчал Пичугин, не видя Натальи.

Но перечить он не стал, нащупал ногами тропинку и поспешил занять указанную позицию. За спиной раздался звучный хлопок, справа посыпались листья, сбитые тяжелой пулей на траектории. И почти сразу вскрик далеко впереди, приглушенная матерщина. Отодвинув ветку, Пичугин разглядел обширный пустырь перед домом. Небо уже начинало светлеть, со стены особняка били широкими лучами два ртутных прожектора, так что видимость была превосходной. Метрах в четырехстах приткнулись у обочины три внедорожника, из них высыпало человек пятнадцать. Преодолев меньше половины дистанции, боевики растянулись цепью и залегли в высокой густой траве. Двое, продвинувшиеся дальше других в сторону дома, корчились в траве с простреленными ногами.

«А Наташа метко бьет, позавидуешь, – подумал Пичугин. – Но почему они так далеко машины поставили? Может, знали об оружии в доме Лемеха и не хотели соваться, не зная брода? Но откуда у них информация? И кто они сами?»

Пичугин не слышал разговора между Натальей и Лемехом, а потому представления не имел, что означали слова «Мишин арсенал» и откуда этот арсенал взялся. Не следы ли это пятнадцатилетней давности, оставшиеся от конфликта с Ковалевым? Догадка порадовала Пичугина. До него доходило, что задумала Наталья. И идея ему понравилась. Если у Ковалева действительно рыльце в пуху, лучшей управы на него не придумать.

Один из бойцов поднял голову, чтобы осмотреться. Было в его движениях что-то знакомое, но расстояние не давало возможности разглядеть лицо. В глаза бросилось только наличие короткой бородки.

«Не Стежнев ли?» – подумал Пичугин.

Он до конца не хотел верить в причастность Ковалева к происходящим событиям, а главное, к выстрелу в Наталью. Что, если бы не АКСОН? Такого прощать нельзя. Но прежде, чем рубить с плеча, было бы неплохо разобраться. С другой стороны, старый профессор убедительно логичен.

И если даже боевиками руководит Стежнев, является ли это доказательством причастности Ковалева? Лишь косвенно. Стежнев, безусловно, работает на генерала, но у него могли быть и собственные мотивы для игры. Какие? Например, с чумой. И тогда все движения направлены именно против Натальи.

Предводитель приподнялся выше и крикнул:

– Чего застряли? А ну, вперед!

У Пичугина похолодела спина. Это, безусловно, был голос Стежнева. Сердце забилось чаще. Неприятно было осознавать, что столько лет работал на весьма сомнительную личность, если верить Лемеху и Наталье. Но не верить Наталье не получалось.