что вы здесь! Что, Елена, прикрываешься детьми да беременными ведьмами?! А ты, Альвиан? Какой же ты архимаг после этого?

Тишина. Альвиан приложил палец к губам, показывая наиболее вспыльчивым, что лучше молчать.

Раздался оглушительный треск и крепкую дубовую дверь продырявили черные и красные искры. Такими пользуются Темные маги, способные на убийство, но Альвиан знал, на что идет. Он этого и добивался, провоцируя молчанием Бранимира на опрометчивые действия. Дверь не открыта, но в ней осталась брешь, и значит, можно запечатать искры в свой чародейский жезл и аккуратно выпустить их обратно в метателя.

Альвиан не стал дожидаться, пока убийственная магия пролетит в опасной близости от виска кого-нибудь из присутствующих или зацепит хотя бы шерстинку любого кота. Стремительно направив конец жезла на искры, он выдохнул приманивающее заклинание и поймал их по очереди на жезл. Запахло горелым деревом — оружие стало опасно нагреваться, начиная с рукояти. Промедление опасно. Еще немного и вспыхнет.

Вставив раскаленный жезл в неровное отверстие протараненной двери, Альвиан послал заклинание точно в цель.

Наверное, весь этаж Чарослова слышал громкий, душераздирающий вопль умирающего навсегда духа. Но Альвиан продолжал жечь его черными и красными искрами, пока не спалил дотла, пока истошный крик не оборвался насовсем.

— Все хорошо, — шепнула Елена, с любовью глядя на него. — Ты герой. Ты смог победить…

Ничего ей не ответив, Альвиан молча разжал пальцы и бессильно опустил руку.

— Покажи! — ахнула Елена и подняла его ладонь.

На белой коже отчетливо отпечатался красный след от посоха, въевшийся в кожу.

— Это плата за пост архимага, — горько улыбнулся он. — Покойный Татомир сказывал, что так же посвящен был…

— Позвольте, я вас вылечу, — предложила неловко Веста.

Альвиан покачал головой и спрятал руку за спину.

— Магия — не рана. Ее не исцелить. Спасибо тебе.

Тем временем Елена распахнула дверь и выскочила в коридор, чтобы сбить с ног убегающую Ильмару. Та пыталась петлять по коридорам, но ей в спину ударило оглушающее заклятие, и очень скоро злодейка рухнула навзничь без чувств.

Очень медленно Ева и Веста вышли за дверь. Они не боялись — они были готовы сражаться до последнего.

— Все закончилось? — тонкий голосок Евы напомнил Весте перезвон колокольчиков. — Мы их победили?

Альвиан вышел вслед за ними и не успел ответить, когда в комнате раздалось тихое покашливание. В самом ее центре стоял царь Дремучего Леса, прекрасный вампир Иван, а по обе стороны от него — две гончие. Одна держала за шкирку преспокойного кота Агата, вторая — извивающуюся кошку Чару.

— Не знаю, что у вас закончилось, — весело произнес Иван, и хищно оскалился, — но я тоже умею чаропортировать. Вперед, мои хорошие! Мы возвращаемся!

С этими словами он схватил Владу за руку, Лиру за шиворот, и резко исчез вместе с ними. А потом и собаки испарились вместе с котами, словно их и не было. И только Вера Лаврова, раздавленная случившимся, замерла на месте, протягивая бессильно руки туда, где недавно стояла сестра.

Альвиан глубоко вздохнул, пытаясь собраться с силами.

— Он прав, — сказал глухо старший Рейт. — Еще ничего не закончилось.

Часть 4.

Глава 1. Четверной заговор

Арсений Айвет был старым и мудрым магом. Но это не мешало всем остальным думать, что он просто глупый осел, напрасно занимающий директорское кресло. Раньше стариков почитали и уважали, теперь их гнали и над ними смеялись. Но это не страшно. Он не сомневался, что всем покажет, чего стоит.

За спиной Айвета было двадцать с лишним лет на директорском посту. И каждый год происходило что-нибудь странное, страшное, чудное. То из-за реки Смородины притащится Темная нежить, похитит учеников. То сами подопечные сбесятся и поднимут бунт. А то в Чарослов ворвутся антимаги и начнут диктовать свои порядки.

Словом, Арсений сильно устал. Но не только от тяжелой работы.

Никто и никогда из выпускников школы не раздражал его сильнее, чем четыре девицы — глупые, настырные, вечно ищущие себе на головы то ли проблем, то ли приключений. Известия о них доносились до его ушей уже четвертый год. Сложно не думать про Весту, Владлену, Лиру и Еву, этих сущих чертовок, когда слава об их добрых деяниях гудит во всех концах магической Руси.

Арсений Айвет был человеком старых взглядов и мыслей. Он считал, что ведьмы не должны высовываться и предоставить всю важную работу чародеям. Сам он не приветствовал тот факт, что в Чарослове уже несколько десятилетий учились девочки. Это глупо. Это против матушки-природы, недаром в древности Перун не пустил ни одну девку учиться в Чарослов.

Молодежь и те, кто ей потакали, слишком распоясались. Пришло время их проучить.

Но обиднее всего для Айвета была необходимость обратиться к таким же женщинам, как те, которым он хотел насолить.

Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Так решил он, направляясь в дом к тройняшкам Романовым.

Этим девицам четыре ведьмы напакостили сильнее, чем Айвету. Они убили их общего фамильяра. И хоть тем уже выдали по одному котенку, злость и обида прошли едва ли. Такие сильные чувства не отпускают ведьм, пока не свершается месть.

Арсений Айвет так и не женился. Присутствие в своей жизни женщины казалось ему неприятным, но необходимым злом, которого он решил избежать. И потому, ударяя крепко сжатым кулаком в дверь, он чувствовал, что переступает через себя.

Открыла Арина Романова. А может, Марина или Полина? Да они все на одно лицо…

— Господин Айвет? — протянула она разочарованно и с некой долей брезгливости.

— Здравствуйте, — сдержанно поздоровался директор Чарослова, так и не зная, с кем имеет дело.

— Что вам нужно?

Вот и пришел его звездный час! Злое торжество заиграло в черной душе старого чародея.

— Я хочу предложить вам месть. Надеюсь, вы не забыли про кота Цербера.

Конечно не забыла! Убийство фамильяра — высшая мера оскорбления и унижения достоинства уважающей себя ведьмы. Тонкая девичья рука красавицы, собирающейся захлопнуть дверь перед самым его носом, дрогнула и опустилась вниз.

— Проходите, — обронила она бесцветным голосом. — Я, кстати, Арина.

Значит, он ни капли не ошибся.

Несмотря на раннее утро, сестры уже были на ногах и завтракали на кухне. Тонкие блинчики, густой джем в банке, заморский кофе — на старомодный взгляд Айвета молодые девушки должны готовить еду сложнее и больше. Но он ничего не сказал об этом. Не за скандалом пришел.

Арина была одета в синее платье, Полина в зеленое, Марина — в красное. Они по очереди представились ему сухими,