столом был худым и смуглым, одетым во что-то пестрое, его причудливый головной убор украшали крупные драгоценные камни. Кожа второго оказалась абсолютно черной, а волосы, скрученные в короткие жгуты, торчали в разные стороны, как шипы на оболочке ядовитого ореха.

На другой стороне сидел человек с зеленоватой кожей в плотном жестком одеянии, сделанном из множества мотков тонкой проволоки. Еще двое рядом с ним имели бледные, почти прозрачные покровы, только один с трудом умещался в своем кресле, а второй был в нем едва заметен. Единственное, что объединяло таких разных представителей человеческого вида, это их принадлежность к мужскому полу.

Самую привычную глазу волшебницы внешность имел только человек, поднявшийся при ее появлении. Он был довольно высок и держался с поистине королевским достоинством. Его белый костюм больше всего напоминал военную форму, которая предназначалась лишь для того, чтобы эффектно оттенять светлую кожу, черные волосы и синие глаза. По человеческим меркам он выглядел лет на тридцать-сорок, но на самом деле ему уже могло быть все восемьдесят.

Перед каждым членом благородного собрания лежало на столе что-то, принесенное в уплату за маленький пузырек кровавого зелья. Ни у кого не обнаружилось магических способностей, но это вовсе не означало, что с ними не следовало считаться. Теперь волшебница, наконец, узнала, в чем состояла ценность крови «помеченных». Она обладала свойствами продлевать жизнь тем, в чьем мире нет и никогда не было магии.

Видимо, покупатели собирались за круглым столом по строго определенным дням, а Мона об этом не знала и потому опоздала на встречу. Они думали, что при помощи Ключа вызывают одного из Древних, но вместо него пришла волшебница и своим появлением смешала привычный расклад.

Глава 4

Все обращенные к Моне лица выражали тревогу и недоумение. Язык, на котором говорили сидящие за столом мужчины, показался волшебнице смутно знакомым, и тут ей на помощь пришла магия. Когда она жила в доме Виктора, то старательно изучала древние тексты из его библиотеки, написанные на мертвом языке, и теперь все прочитанное услужливо всплыло в ее памяти.

— Кто вы, собственно, такая? — уже не в первый раз и с заметным раздражением спрашивал мужчина в белом.

— Меня зовут Мона Корвел, — старательно выговаривая слова, произнесла волшебница.

— Ну, наконец, хоть что-то! Тристан Мэйнард, к вашим услугам, — мужчина учтиво, но довольно сухо склонил голову. — Могу я спросить, что вы здесь делаете и почему не пришел Мудрейший?

Мудрейший? Много ли нужно мудрости, чтобы обменивать Эликсир на совершенно ненужные ценности? Причина этого странного бартера пока оставалась для Моны загадкой.

Она спустилась по ступенькам и сделала несколько шагов к столу.

— Видите ли, господин Мэйнард, Мудрейший не смог прийти на встречу, потому что его сразил внезапный недуг.

— Недуг?! — подозрения собеседника усилились кратно. — Такое маловероятно. Никакая болезнь не могла стать причиной…

— Разве я не упомянула, что недуг Мудрейшего оказался смертельным?

Ее слова произвели ошеломляющий эффект. Мэйнард побледнел, а остальные в ужасе застыли в своих креслах. Несколько минут в зале стояла гробовая тишина, потом Мэйнард пошевелился и сделал шаг навстречу волшебнице. Она видела стремительный бег его мыслей и смену эмоций, которые он моментально брал под жесткий контроль. Этому человеку не раз приходилось принимать трудные решения, и соображал он очень быстро.

— Если Мудрейший мертв, а Ключ у вас, значит вы его наследница?

— Нет, господин Мэйнард, я не его наследница, я его палач.

Теперь тишина стала просто оглушительной и длилась гораздо дольше. Наконец, мужчина разжал крепко стиснутые челюсти и заставил себя выдавить:

— Вы что … его убили?

— Правильнее будет сказать — уничтожила. Его и всех ему подобных.

— И теперь вы явились сюда, чтобы … — Мэйнард сделал еще шаг вперед, но Мона предупреждающе подняла руку.

— Не спешите с выводами, ваша жизнь мне не нужна.

Ее собеседник презрительно скривился.

— Мы прекрасно знаем, что вам нужно! — загомонили вдруг сидящие за столом.

— Вы нарушили Договор и теперь пытаетесь нам угрожать…

— Но у вас ничего не выйдет!

— Мы не допустим произвола в Священном месте, у нас есть средства помешать вам…

Мона внимательно наблюдала за членами собрания, но не пропустила незаметный жест Мэйнарда. Его согнутые пальцы коснулись края рукава, и в подставленную чашечкой ладонь скользнула короткая блестящая трубка. Волшебница спокойно посмотрела ему в глаза.

— Я бы на вашем месте не делала этого, так как вы все поняли неправильно. Прошу вас, сядьте, и мы поговорим.

— Вы убили одного из нас! О каких переговорах может идти речь?

— К вам лично это не имеет никакого отношения, господин Мэйнард, — попыталась урезонить собеседника Мона, но тот злобно огрызнулся.

— Вот тут вы сильно просчитались, деточка! И называйте меня Ваше превосходительство, а не господин Мэйнард. Я наследник Великого канцлера…

— В таком случае обращайтесь к Великой волшебнице с должным почтением. Для вас она Светлая госпожа, — внезапно прозвучавший посторонний голос заставил Мэйнарда отступить и быстро оглядеться.

Восемь воинов с большими луками в руках стояли в проходах, отрезая путь к бегству всем присутствующим в зале. За столом вновь воцарилось потрясенное молчание.

— Вы всерьез надеялись испугать нас луками и стрелами? — язвительно спросил его превосходительство.

Он ловко повернул в пальцах блестящую трубочку и попытался нажать на незаметный выступ. На его лице сначала отразилось мстительное предвкушение, затем недоумение и, наконец, откровенное беспокойство. Через несколько томительных мгновений члены собрания поняли, что не могут пошевелиться. Из-за шквала гнева и возмущения Моне даже пришлось повысить голос.

— Прошу вас,