– И что вы сделали?

– Я велел Анне вернуться домой и заниматься ребенком. – Штерн снова отпил из стакана. – Решил, что пока просто прекращу их встречи, а потом окончательно разберусь. Но тут этот грузовик… Я поехал по маршруту, искать следы, а мне звонят из дома, и я слышу, как кричит Анна. И кто-то говорит: у тебя времени час, отдай товар, или она умрет. Я позвонил Леонтьевым, но никто из них трубку не брал. И я не мог позвонить Мише, потому что я узнал о том, что он трахал мою жену, я ринулся по трассе в город, и снова кто-то позвонил, и тот же голос говорит: мы нашли твою принцессу! И Тина… Я тогда не знал, что они с ней сделали, я…

– Они меня не нашли, папа. – Тина стояла в дверях, и все взгляды сошлись на ней, а Василиса подошла и взяла ее за руку. – Кто-то позвонил этому… в блестящих штиблетах, и он сказал: «Что? Девчонка в доме?» – и заглянул под стол. Они бы не нашли меня, я тихо сидела, как мама велела. Ему кто-то сказал.

Штерн попытался встать, и Тина подошла к дивану и села рядом.

– Лежи, папа.

– Я знаю, детка, я это знаю. Елена тебя выдала им. Она и дверь им открыла. Тебе не надо здесь быть. – Штерн умоляюще посмотрел на Василису. – Уведи ее.

– Я уже не маленькая. – Тина нахмурилась. – Меня нельзя просто взять за руку и увести. Я хочу знать, понимаешь? Что произошло тогда, я хочу знать.

– Тогда… – Штерн болезненно поморщился. – Я летел домой, а на куйбышевской трассе позвонил Владимир Леонтьев. Он сказал, что произошло недоразумение – да, так и сказал: недоразумение! И предложил встретиться и все обсудить, в том числе и компенсацию ущерба. Когда я приехал в дом, то оказалось, что под ущербом он имел в виду мою жену и дочь. В доме была милиция, Анну как раз выносили, а Тина… Я понял, что случилось. И я не знал, что сказать, как утешить, если вообще возможно утешить. А из офиса звонили, нужно было заниматься делами, Анна очень многие вопросы решала, а теперь ее не стало. И Леонтьевы с их сочувствием – прости, братан, это психопат Саша Браво своих дуболомов прислал, нам не сказавши! И предложили следующее: больше никаких грузов с наркотой, ничего незаконного, и всяческое содействие, инвестиции и прочее, что нужно. Я согласился. А когда моя дочь вернулась домой, я не знал, как с ней говорить, что говорить… И она уезжала, все дальше и дальше. Возможно, так она искала успокоения – а я просто хотел, чтобы у моей девочки была нормальная жизнь, чтобы она смогла как-то пережить… Надеялся, что вот выйдет она замуж, родит мне внуков. Но ничего не вышло.

Штерн посмотрел на дочь, и горькая складка легла у его губ.

– Я продал свою семью за возможность и дальше вести бизнес. Тина тогда совсем ушла в себя, и психиатры не давали мне никаких надежд, а тут эта школа… Елена ее нашла в Интернете, и я поехал туда, рассказал директрисе что мог, и она сказала: да, это наш профиль, привозите ребенка. И я отдал Тину этим людям. Да, я знал, что они станут делать, но мне так было проще: Тина под присмотром, проходит лечение, а я занимаюсь бизнесом, планирую расширяться. Я считал себя вправе решать, как жить Тине – за кого выходить замуж, например… И чем это закончилось.

– И все ушло. – Тина вздохнула. – Мама умерла, я тоже, а ты похоронил нас и жил как умел.

– Детка…

– Я не виню тебя. – Тина погладила руку отца. – Я просто думаю, что мы потеряли столько времени. Всю жизнь.

– Уже нет. – Штерн поцеловал пальцы Тины. – Уже нет, принцесса.

* * *

– Уму непостижимо! – Реутов ходил по кабинету, а Инна и Виктор пили пиво за столом. – Рехнуться можно! Он же наблюдал за своим зятем со стороны, и вдруг понял, что тот задумал! И спланировал это. Убийство, в смысле.

– Спланировал. – Шатохина отпила из банки и открыла чипсы. – Нашел чувака, который был телохранителем Саши Браво, и оказалось, что мужик помнит тот случай, потому что именно после этого он прозрел и бросил криминал. И мужик этот рассказал, что в доме были именно люди Саши, а руководил всем не кто иной, как Сергей Леонтьев. А помогла ему Елена Игоревна. Надо же – сказала, что Тина в доме. И дверь открыла, впустила в дом, а сама слиняла. Она-то думала, что Тину возьмут вместе с матерью, но Анна велела дочери спрятаться. И когда Леонтьев позвонил ей, чтобы выяснить, где же девочка, Елена сказала: как это – где? В доме. И Леонтьев вытащил Тину из-под стола, отдал отморозкам…

– А тут выяснилось, что грузовик никто не крал. – Виктор поморщился. – Водила заехал к брату в деревню – на крестины, планировал на пару часов, но деревня есть деревня, какие там пара часов, заехал и забухал. Он-то не знал, что среди груза почти двести кило героина – решил, что раз груз не портящийся, то и мать его так, приедет на пару дней позже. Конечно, водилу Леонтьевы убили, хотя брат его считает, что он сбежал от алиментов, но я думаю, что убили, и не скажу, что мне его жаль – из-за его безалаберности стряслась такая беда! Это ж додуматься надо – взять груз, даже не смотрим, что там наркота, а просто – взял груз, обещал доставить в срок, по дороге заруливает на крестины и решает: а, побухаю-ка пару дней. И то, что на тебя понадеялись, и что груз стоит денег, и что ты деньги взял за доставку – все побоку, хочется же бухнуть, вот просто сдержаться нельзя! Дегенерат хренов! И ладно бы он такой один, полстраны долбодятлов, лакающих все, что горит, и втыкающих в телевизор. Ладно, проехали, что-то меня не в ту степь занесло, возвращаемся к делу. Водилу нашли люди Леонтьевых, а в доме Штернов пыль столбом.

– И старший Леонтьев, приехав к Штерну, застал картину маслом. – Реутов расхаживал по кабинету, радуясь, что силы вернулись к нему. – Скорее всего, это он грохнул обоих исполнителей, братцу навтыкал за то, что знал и не сказал, да еще и участвовал, но пойди теперь, докажи, трупов-то нет.

– Не колется Леонтьев?

– А как ему колоться? – Реутов нахмурился. – Адвокаты у него свое дело знают, чуть жареным запахло, нам кислород перекрыли. Бьют на то, что Тина еще не до конца пришла в себя, кто знает, что она вспомнит еще и когда. И какую ценность будут иметь ее показания, сам понимаешь. А Штерн умер позапрошлой ночью, теперь уже по-настоящему умер. Но как он все это организовал! Год выяснял все детали, всю подноготную, вплоть до того, что Семен – сын Сергея Леонтьева. Елена впустила его в дом, потом уехала. Не знаю, почему она не позвонила Леонтьеву, а ведь не сдала Штерна! Ну а Штерн был в курсе, что ни в какую столицу зять не ездил, а здесь он, в городе. И он убил его, а потом выгреб из сейфа украшения и деньги, чтобы еще больше запутать следствие. Но дело в том, что он совсем не знал свою дочь, это ж нормальные люди сразу бросаются проверять сейф, а Тина пропажу обнаружила далеко не сразу.

Они сдержанно засмеялись, но, вспомнив отчаянные глаза Тины, умолкли. Не слишком веселая история получается по итогу.

– Он же на одном амфетамине держался, рак его сожрал полностью. – Реутов задумчиво катал по столу шарик из фольги. – Болезнь его отрезвила. Вот так бежал человек, по головам шел, переступил через все и всех, а по итогу оказалось, что и не надо ему все это – а то, что надо, того нет. Я вот только не понимаю Тобольцева, зачем он роман с Милой Леонтьевой замутил?