— Разрешили к бабушке. Вы не сердитесь на меня? Я же вас подставил нечаянно.

— Вот именно. А мог сдать со страху. Денис мастер, куда тебе против него. И я давно уже был бы на нарах. Мне тебя благодарить надо. И был толчок бросить это дело, не ходить по лезвию ножа. Но есть люди, которые сдадут, если попадутся. Не задумаются! Одна надежда, что не попадутся. Висит это надо мной, никому такого не пожелаю. Никакие деньги не компенсируют. Как у вас дома, стройку осилили?

— Нет ещё, но пошло быстрее. Вы кредит закрыли?

— Ну, я. Сколько можно жить в нарисованном доме! Так и на банк замахнёшься с отчаянья!

— Не замахнулся бы, тюрьма отбила охоту к авантюрам.

— Это хорошо. Не у всех отбивает. Рад был тебя видеть.

— А я как рад!

Обнялись. Олег оделся и пошёл за Катей.

Наступило первое сентября. Седьмой «Б» стал восьмым.

Когда взрослые люди возвращаются из отпуска, сослуживцы замечают перемены. Часто временные, потом всё возвращается в прежнее русло.

Подросткам каникулы кажутся бесконечными. Кто-то вырос за это время сразу на несколько сантиметров, кто-то повзрослел внутренне, и это чувствуется в общении.

Почти все побывали на море или, в крайнем случае, на дачах у бабушек. Были отдохнувшими, загорелыми, ещё по-летнему свободными. Девочки показывали друг другу сэлфи, ребята просто радовались встрече.

Артём никуда не уезжал. Он из подсобника стал настоящим помощником у дедушки и отца, ему доверяли и самостоятельную кладку, и штукатурку. Работа пошла быстрее.

Он успевал и пиццу развозить.

Оля сначала была в молодёжном лагере, потом уехала с бабушкой в долгий морской круиз. Вернулась за неделю до начала занятий, они ещё успели разок покататься по району.

Сэлфи она ему не показывала, но круиз её потряс, она всё время возвращалась к нему мысленно, рассказывала, то один эпизод, то другой.

— Знаешь, главное даже не города, хотя очень интересно, для меня это было настоящим открытием, правда. Впечатлений хватит надолго. Но главное — море. Сутки, двое — только ты и огромное водное пространство вокруг. Если бы я была мальчиком — пошла бы в моряки, наверное.

Оля не говорила ему — ты мне не по статусу. Но какой-то «водораздел» он почувствовал после этих каникул.

И Даша вернулась из дальних тёплых краёв. Она, пожалуй, изменилась больше всех. Или это показалось Артёму, когда увидел её впервые.

Какие-то секунды он просто не мог оторвать от неё глаз. Она стала ещё красивей, уже не просто детской красотой.

Потом повернулся к Оле. Красавиц на свете много, а Оля одна. Она заметила, конечно, как он смотрел на Дашу. У девочек женский инстинкт просыпается рано. Опустила глаза.

Артём стал настоящим героем в классе. У него спрашивали:

— Как это работать курьером, не страшно?

— Сначала — нет, как игра. А когда попался, страшно было. Особенно в камере, в первый день.

И мальчишки примеривали эту ситуацию на себя — смогли бы, не струсили, не сломались? И это было частью какого-то коллективного опыта.

Даша заметила, как на неё смотрел Артём. Ага! Ты ещё походишь за мной, попросишься. И я, в конце концов, разрешу тебе вернуться, назло этой Оле. И всё же отец — известный архитектор.

Но пусть ходит за ней, просит, умоляет…

Артём не собирался ни просить, ни умолять. То, что Оля не смотрит на него, он тоже заметил. Девочка, которая ради него пошла на такое. Приходила к нему в тюрьму, плакала вместе с его мамой, когда его выпустили. Не стеснялась развозить пиццу вместе с ним, несмотря на смешки одноклассников!

Он поглядывал на неё на уроках. Не поднимает глаз. Из-за Даши? Как ей сказать, что есть другая красота, не внешняя, она важнее!

Он, конечно, не думал такими взрослыми категориями. Просто после уроков взял на плечо её рюкзачок:

— Идём?

И уже на улице:

— У меня есть часок до прихода дедушки, можем погулять. Есть время?

И она ответила тихо:

— У меня всегда будет для тебя время, Артём.

— Отлично, — смутился он, — пошли.

А Даша неожиданно пришла домой одна. Ромка отправился на футбольное поле с ребятами. Он как-то стушевался, не осмелился её провожать. Её красота будто стала барьером.

Так бывает часто. Обычные девушки выходят замуж раньше, кто позвал, за того и идут. А красавицы ждут принца на белом коне и часто остаются в одиночестве.

Отвергнутые поклонники легко переключаются на других — просто хорошеньких, умных, весёлых.

Девушка вдруг чем-то привлекает парня, а он — её. А красавиц побаиваются. Ну, конечно, если голову не снесёт раз и навсегда — или она, или не жить…

Родители вечер за вечером заставали Дашу дома.

— Что, выросла из дискотеки? — спросила мама.

— С девчонками идти не хочется, а ребята…

— Я их понимаю, Дашуня. Посмотри в зеркало, у тебя же совершенно неприступный вид.

Отец расхохотался.

— И правильно, доча. Нечего тратить время на мальчишек, неизвестно, что ещё из них вырастет. Я обещаю, у тебя будет муж — первый парень на деревне, в смысле, в Москве. Можешь мне поверить. А сейчас лучше займись английским. У тебя на юге был школьный, а леди должна быть леди. На сверстников забей, не стоят они такой красоты, какой тебя наша мама наградила.

— Хочешь сказать, сам не причём? Семёнов, я тебя не узнаю.

— Моя роль другая, чтобы у этой красоты была достойная оправа. Тут уж можете не сомневаться, девочки мои! — И он обнял их обеих.

Борис гордился сыном, рукастый парень растёт. Ни одного замечания по работе, и стройка заметно сдвинулась.

Ему самому всё реже и реже удавалось в неё включаться. Несколько проектов подняли его авторитет, и он брал следующий, едва завершив предыдущий.

— Артём, ты важней дома, чем твои заработки у Гургена.

— Пап, это не работа, удовольствие. До зимы, а там брошу.

— Ну, тогда эти деньги твои. А когда бросишь, будешь получать компенсацию, договорились?

— Хорошо.

— Если хочешь, я с ним поговорю.

— Не надо, я сам.

Артём подумал, я же никуда не приглашаю Олю. Только стеречь велосипеды! Воскресенье Гурген оставлял ему. Что ли пригласить Олю в театр? А что, деньги есть.

После уроков спросил:

— Ты любишь театр?

— Люблю, но дома маленький, родители не ходят никуда. Одну меня не отпустят, конечно, я и не заикаюсь. Но по телеку смотрю, когда получается.