Ещё выпили — за новый порядок в городе. За всё хорошее. И разошлись, сначала Арсен, потом Назаров.

Понедельник — день тяжёлый. Этот был просто траурным, особенно для Назарова, крушением всех надежд. И многие понимали, будет крутой поворот, придётся работать.

Миронову было неспокойно. Министерская зарплата компенсировала бывший дополнительный доход, но он был привычным. И это место было привычным, никаких начальников близко. Как сложится в министерстве…

Денис не праздновал. Он, как атлет перед взятием почти неподъёмного груза, готовился, примеривался, с какой стороны к нему подступиться. Как и в какую секунду сделать рывок.

Не делал перестановок. Мягко и по-деловому чётко вёл планёрки. Не делал замечаний, никого не выделял.

Но все заметно подтянулись. Никто не опаздывал, не было постоянных курильщиков у подъезда и праздно шатающихся и болтающих в коридорах. Даже у Аллы изменилось выражение лица, стало строгим и значительным.

Как-то Денис смотрел в окно своего кабинета на третьем этаже. Район был, как на ладони. Это был уже его район. Министерство добавило денег, не обошлось без ипотеки, но квартира в доме среднего класса с отделкой, наконец, приняла его семью. Дети осенью пойдут в школу, и жена в этой же школе будет преподавать.

Они стали москвичами. К этому надо будет привыкать. А дети привыкнут быстро.

Москва стала его городом. Он отвечал за его безопасность в своей непростой сфере, когда возможности манёвра у его противников увеличились в несколько раз.

По противоположной стороне улицы неспешно ехал Артём на велосипеде с коробом на багажнике, как яркая диковинная птица.

И Оля рядом. Светлые волосы собраны в пучок, смеющееся лицо обращено к мальчишке. Славный парень, зуммер. Судя по всему, неизвестно, куда его понесёт. А Оля из тех, кто пойдёт за своим мужчиной, куда бы ни понесло.

Но, может, Артём пойдёт за ней? У него есть выбор.

А у Дениса нет выбора, он должен выполнять свой долг. И свои зуммеры у него тоже есть.

Надо вычислить крысу. На завтрашнее мероприятие пойдут пять человек, только они об этом знают. Если оно провалится, значит, крыса среди них. Но и не провалится, могут специально пожертвовать этим кафе, чтобы не вычислили. Работа предстоит долгая и кропотливая.

Ничего, он сколотит ядро, чистое и заточенное на работу. И каждому в нём будет доверять, как самому себе.

Назавтра в кафе нашли наркотики. Это была первая победа Дениса и первое поражение Арсена.

У него, восточного человека, эмоции били через край:

— Как это, Виктор, ты не знал! За что мы деньги платим? Ты обещал, что уберёшь Дениса. Ну, где теперь ты, и где Денис! Это кафе — наше, с самого начала! Они знали, что есть крыша, и никто их не тронет. И платили за крышу, как все. Что я должен делать?

— Что делать? Окучивай другие, такая сейчас обстановка. Риск есть риск.

Олег проснулся в холодном поту. Опять этот сон, давно не было — пляж, золотой песок, слепящее солнцем небо, сверкающее от солнца море. Катя на лежаке. И маленький мальчик, белокожий, худенький в свои три годика, что-то строит из песка. Голенький, в одной панамке.

И вдруг всё закрывается огромной тенью, и мальчик, и Катя. Он поднимает глаза, но и так знает, это Денис!

Вздохнул. Сна больше не было ни в одном глазу. Рядом на широкой кровати спала его Катя. Спальня была просторная, с высокими потолками старого дома, с панорамным окном и белоснежной мебелью.

Перепланировку и евроремонт его старой коммуналки успели сделать впритык, последние недели он дневал и ночевал на стройке.

Катя лежала на спине и даже во сне двумя руками поддерживала живот.

Тревожится о малыше, — подумал он.

Мальчик должен был родиться ещё три дня назад, но не торопился. Ему было комфортно в глубине этого огромного живота, казавшегося непомерным на хрупкой Катиной фигурке. Было тепло и уютно.

Завтра же отвезу в больницу, — подумал Олег. Он вторую неделю не ходил на работу, караулил этот живот, как смеялась Катя. Смотрел на него с опаской.

Квартира была отделана и обставлена вся, кроме детской. Там — только гардины, шторы и ковёр на полу с рисунком, как он решил, самым подходящим для мальчика — дороги, шлагбаумы, светофоры. Будет водить свои машины. Он ему накупит этих машин, он столько всего ему накупит! Но Катина мама пока не позволяла:

— Олег Сергеевич, мы с вами всё приготовим, и Верочка поможет. Но пусть сначала Катя родит.

Она упорно называла Олега по имени отчеству, смотрела с обожанием, но в этом вопросе была непреклонна.

Последние две недели жила наверху, хотя Олег был дома и сам ухаживал за Катей, кормил, купал, водил гулять.

Когда ещё они не знали, мальчик или девочка родится, привёз из Германии мохер двух цветов, голубой и розовый, и спросил:

— Вы умеете вязать?

— Конечно.

— Свяжите комбинезончик для маленького?

— Обязательно, но когда родится.

Когда родится… Парень, давай, выходи! Только осторожно, очень осторожно, пожалуйста!

Этот сон… всё так зыбко! Квартира Сома на Кате, и даже фирма на ней. Эту, большую квартиру, запишу на сына.

Но всё рухнет, если сон окажется в руку. Тёща молится на него с того момента, как он привёз Катю к ней в санаторий, отправил погулять и остался один на один.

Катя пошевелилась, он отодвинулся подальше, не задеть бы случайно эту хрустальную вазу новой жизни.

И она проснулась.

— Не спишь, Олежа? Ну, что ты, родной, сон плохой приснился? Надо сказать, куда ветер, туда сон, и перекреститься. Давай, я — Богу в уши: куда ветер, туда сон. Храни тебя Господь… спи, мой хороший, спи, Олеженька…

А он смотрел в потолок и думал — приедет Надя из своей Финляндии, тоже мне, заграница! Небось, вкалывает на ферме с утра до вечера. Да нет, хорошая девка, только счастья ей желаю. Но ведь обида на меня.

Придёт в клинику хвастаться, смотрите, какой у меня дом! Смотрите, какой у меня муж! А ей — помнишь, Наденька, Наталью Николаевну? Дочка у неё, Катя. Приезжала на консультацию. Дочка замуж вышла. Это её будущий муж и оплатил операцию. Как увидел, так и влюбился, так и оплатил. А как зовут мужа? Олег. А она и скажет, да вы что! Проститутка она, Катя эта. Агентство оплатило, можете узнать в бухгалтерии!

И кончится моя идиллия с тёщей. А мальчик вырастет, я его в Итон или Оксфорд, подружка у него будет — ангел. И вдруг отец в тюрьме. А дочка вырастет, замуж не возьмёт никто. Может, мне Катю замуж выдать? Фиктивно…

Мальчик родился с серебряной ложкой во рту. Конечно, у него были прекрасные условия и прекрасная перспектива на годы и годы вперёд. Но главное — он, как защитной атмосферой, был окружён любовью.