отбор 1:15. Его основным профилем была кинодокументалистика. Лоран собирался извлечь из всех наших многострадальных кинопроб в этой экспедиции примерно полчаса приличного, по его понятиям, материала, который должен был стать введением к трехчасовому фильму о Гренландии. Это был не первый опыт его работы в таких сложных условиях. Годом ранее он участвовал вместе с Этьенном и Бернаром в гималайской экспедиции, где ему пришлось работать на высоте около 7000 метров. Кроме того, он много снимал в Азии и, в частности, более двух месяцев провел в Китае. В ближайших творческих планах Лорана и его группы в рамках проекта «Трансантарктика» была съемка участников перехода в условиях естественного залегания, то есть попросту говоря – в домашних условиях. Для этого он собирался приехать в СССР, чтобы отснять одного из наших.

К обеду выяснилось, что нам удалось пройти 10 миль за 3,5 часа! Невиданная доселе скорость. Вот что значит хорошая погода! Успех, достигнутый в первой половине дня, позволил нашим предводителям впервые рассмотреть вопрос о моем назначении на место впередиидущего! Они вполне резонно посчитали, что в таких условиях даже мне как представителю страны, давшей человечеству таких известных первопроходцев, как Иван Сусанин и матрос Железняк, не удастся существенно отклониться от заданного курса. Эта их уверенность была подкреплена превосходной видимостью, обеспечивавшей абсолютную прозрачность всех моих благих намерений и соответствующих маневров для всех идущих за мной участников экспедиции и, таким образом, мою полную им подконтрольность. Я уже давно и не без трепета ожидал этого момента. «Справлюсь ли, не опозорю ли Отечество», – вот что больше всего меня волновало, когда Джеф, уступив мне свои лыжи, которые, в отличие от моих, имели специальную насечку под грузовой площадкой, предотвращающую отдачу лыж даже без использования мази, стал объяснять основные азы навигации по солнцу и компасу. Только теперь, став на лыжи Джефа, я понял разницу и захотел такие же.

Джеф сказал, что магнитный курс должен быть 320 градусов, и установил мой компас. Самым трудным было держать в поле зрения стрелку, никак не желавшую успокоиться на заданном значении, одновременно смотреть вперед и, что особенно важно, часто оглядываться с тем, чтобы не оторваться далеко от идущей следом упряжки. Естественно, что через полчаса меня остановили, и мои старшие и более опытные товарищи дали мне понять, что зигзаг, который мои лыжи выписывали на снегу, хотя и весьма живописен, но вряд ли целесообразен, так как утомляет собак и вызывает легкое головокружение у лыжников. Очевидно, посчитав обьяснения Джефа недостаточно убедительными, Этьенн начал все сначала. Примечательно, что французская школа навигации принципиально отличалась от британской. Я был весьма удивлен, когда услышал от Этьенна: «Перво-наперво, забудь об этом, – он указал на сиротливо висевший у меня на груди компас, игравший в методике Джефа ключевую роль, – так как, если есть солнце, ничего другого уже не нужно. Мы находимся приблизительно на 46°, что означает, что мы находимся в третьем западном часовом поясе. Разница между местным временем и Гринвичским составляет минус три часа. – Этьенн перевел дух и продолжил: – Как ты знаешь, – он вопросительно посмотрел на меня, – здесь, в северном полушарии, Солнце находится на востоке в 6 часов утра по местному времени, в полдень оно на юге, а в 6 часов вечера – на западе. Взгляни на свою тень, – он ткнул лыжной палкой в мою распластанную по снегу тень. Как ты думаешь, куда она показывает?» И не успел я ответить, Этьенн продолжил: «Сейчас она показывает на северо-восток. Теперь тебе должно быть понятно, что необходимо делать идя впереди. Смотри на часы и на тень…» Этьенн умолк, весьма довольный своим обьяснением. Надо сказать, что навигаторская школа Этьенна практически с самого ее открытия попала в центр внимания Лорана со товарищи, поэтому все объяснение фиксировалось на пленку. Уилл, по-видимому, не захотел оставаться в стороне и тоже подошел к нам. Теперь мы стояли втроем. Я – в центре, предводители – по бокам: три богатыря без коней, да и только!

Следует сказать, что урок Этьенна пошел мне на пользу, и далее я шел без замечаний, выбрав более эффективную тактику. Ориентируясь по тени, я намечал какой-нибудь приметный ориентир, желательно находящийся как можно дальше, и шел к нему, уже не обращая внимания на происки тени. Забегая вперед, скажу, что тот памятный урок на ледниковом куполе Гренландии положил начало моему длительному восхождению к вершинам науки ориентирования, которое с незначительными перерывами я продолжаю и по сей день, причем, смею полагать, небезуспешно.

К вечеру прошли еще 10 миль, доведя дневной переход до 20!

Если дело и дальше так пойдет, то через два дня мы сможем выйти к точке, где будем ждать самолета, который должен привезти продовольствие и корм для собак на вторую основную часть маршрута, а также забрать киногруппу и Пэра.

Аппетит у собак полностью восстановился, причем, я бы сказал, с лихвой, поскольку ночью Слайдер (во второй раз) и Томми (в первый) сожрали постромки, несмотря на то что накануне вечером были накормлены по норме.

Ужин немного припоздал, но зато был чрезвычайно изысканным: суп, картошка с сыром и чай!

28 апреля

Вчера закат транжирил краски,

И ветер с ног валился пьян,

И ночь рассказывала сказки,

А утром снова был туман…

Вчерашнее утро было так не похоже на то, каким мы его представляли, засыпая накануне, измученные рекордным переходом, что поначалу я воспринял его как продолжение сна. Однако традиционная снежная ванна и не менее традиционный утренний чай заставили меня поверить в реальность происходящего и еще раз подтвердили еще вчера спорное утверждение о быстротечности счастья. Вместо синего неба и солнца густой туман и какой-то подозрительный в своем непостоянстве ветерок. Овсянка только слегка улучшила мое настроение, но, поскольку никто из нас, даже предводители, при всем желании не мог изменить погоду, приходилось принимать ее таковой, какова она есть, и отсчитывать начало очередного дня путешествия с того момента, когда ты, полностью экипированный, выбираешься из палатки. У нас не было определенного времени подьема, и это было еще одним весьма значительным преимуществом организации нашей экспедиции. Хорошо, что мы были разделены на двойки, не спали все вместе в одной палатке и не ели из одного котла. Мы лишь договаривались накануне вечером о времени выхода из палаток и сворачивания лагеря. Это было удобно, так как позволяло каждой паре самостоятельно определять время подьема, утренних сборов и завтрака, что, вполне естественно, было делом индивидуальным.