Наконец нас оставили одних, видимо, чтобы дать нам с Маришей время оказать на Мишку соответствующее давление.

— Ну и как ты тут? — спросила Мариша, словно у нее еще оставались какие-то сомнения на этот счет.

— Ничего, — спокойно ответил Мишка. — Только ночью холодно на камнях спать. А днем ничего, вполне сносно. Жаль, конечно, что он вас сцапал, теперь воду придется на троих делить, но что поделаешь. Между нами говоря, я надеялся, что он вас не найдет до тех пор, пока у него в голове что-нибудь не произойдет и там все на место не встанет, но теперь вижу — зря надеялся.

— А ты так и будешь здесь сидеть? — возмутилась Мариша.

— А что делать? — пожал плечами Мишка. — Камней у меня нет, ну нет! — а этот вбил себе в башку, что они у меня, и слушать ничего не желает. Псих, одним словом. И почему ты говоришь только про меня, вы теперь тоже сидите вместе со мной.

— Надо попытаться выбраться отсюда, — решительно заявила Мариша.

А кто против? Мы уставились на нее, ожидая, когда она предложит нам способ спасения.

— Во-первых, надо избавиться от этой цепи, сказала Мариша и начала активно ее дергать.

Я с тоской продолжала размышлять о том, что Жорик с Юркой, видимо, потеряли нас, иначе давно были бы здесь. Мишка хотел что-то возразить Марише, но не успел, в этот момент в подвале появился Григорий в сопровождении двух своих бронтозавров и весьма ехидно произнес:

— Не думаю, что это хорошая мысль, девочки.

Мариша, мой долг заметить тебе, что ты очень плохо влияешь на остальных.

— Вот! — с торжеством старожила, показывающего новичку лучший способ ускользнуть от копей дикого скунса, сказал Мишка. — Об этом я и хотел вам сказать, у них тут микрофоны поставлены.

— Ты еще забыл кое о чем, — добавил Григорий. — За плохое поведение ты лишался порции воды, но теперь к этому будут прибавлены и физические наказания. Начнем с представительниц слабого пола.

— Почему это с нас? — рассвирепела я. — Как в вагон метро пропустить, так вы вперед и отпихиваете нас почем зря, а как физические наказания, так девушки вперед. И вообще мы тут новенькие. Начинать нужно с Мишки.

— Вас не спрашивают, — заявил Мишка. — Григорий тут главный, ему видней.

— Трус! — прошипела Мариша. — Трус и мерзавец! И чего я помчалась твою шкуру спасать? Забрала бы брильянты себе и жила бы себе припеваючи остаток дней где-нибудь на Канарах. Русских мужиков там много, скучать бы не пришлось.

— Так ты знаешь, где брильянты?! — воскликнули в один голос Мишка с доктором, и на лицах обоих было написано совершенно одинаковое недоверие к ее словам и безумная надежда, чтобы они оказались правдой.

— Знаю, но только веры вам обоим больше нет.

А тебе, Григорий, особо. Я вот тебе, к примеру, скажу, а ты вместо того, чтобы отпустить нас, оставишь гнить в этом подвале. Где мы, кстати?

— В подвале разрушенной церкви, — машинально ответил тот, но тут же спохватился и заголосил во все горло:

— Да что ты, Маришенька! О чем ты говоришь? Разве стал бы я тебя на самом деле пытать, у меня бы и рука не поднялась. А про Дашу я и вообще не говорю. Моя воля, я бы ее на руках носил. Всем, по-моему, видно, что я только и мечтаю о том, чтобы она согласилась выйти за меня замуж. Я всего лишь Мишку припугнуть хотел. Но раз он теперь нам не нужен, так пускай идет на все четыре стороны. Мы и без него справимся, верно?

— Так нечестно, — буркнул Мишка из своего угла. — Я не согласен.

— А ты помолчи! — приказала ему Мариша. — Помнится, кто-то советовал слушаться Григория и говорил, что он тут главный. Не помнишь, кто это я говорил?

— Не будем ссориться, — поспешно сказал Мишка. — Где камни?

— Сначала цепь, а потом скажем, — уперлась Мариша.

— Конечно, конечно, — засуетился Григорий, бросаясь к нам.

Тут уж мы постарались напомнить ему, кто тут слабый пол, и он нас отцепил первыми. К сожалению, наручники все еще оставались при нас, когда в подвал ворвалось еще одно действующее лицо. И оно было совсем не тем лицом, которое бы мы с Маришей жаждали видеть. Им оказался Иннокентий, который сразу же железным голосом, от которого у доктора замерла протянутая к нам рука, произнес:

— Что ты делаешь? Опомнись, твое увлечение женщинами тебя погубит. Они же тебя обманут. Они же известные мошенницы. И неужели ты думаешь, что у твоего друга-бандита может оказаться порядочная невеста? Не верь им на слово ни в коем случае.

— Еще один, — простонала Мариша. — Сколько вас тут?

— Где камни? — спросил у нее Иннокентий. — Колись быстрей, мне некогда.

— Иннокентий, — удивился Мишка, — что за тон, и что ты тут делаешь?

— Тоже хочу зачерпнуть из корыта. Не тебе же одному со своей телкой хлебать. Каким же ты оказался вероломным другом!

— Это ты мне говоришь? — снова удивился Мишка. — Если уж кого и упрекать в вероломстве, так это тебя.

В ответ на это Иннокентий сделал знак двум своим амбалам, и те двинулись на нас с Маришей.

Мы приготовились немедленно умереть от страха, но амбалы очень кстати свернули с прямого пути, чтобы покопаться в кожаном чемоданчике.

— Чего вы? — испуганно пискнули мы. — Камни в целости и сохранности. Можно поехать и забрать.

— Это я и собираюсь сделать, — проскрипел Иннокентий. — Скажите место, и обойдемся без кровопролития.

— А зачем вам эта пилочка? — интересовалась тем временем у амбалов Мариша. — И эти щипчики?

На этот вопрос нам никто не стал отвечать. Но два диплодока с такой мощью двинулись на нас, что надежды на благополучный исход Маришиных исследований не оставалось. И мы, не сговариваясь, дружно завопили:

— Помогите! Убивают!

И тут случилось чудо. Дверь в третий раз открылась, и на пороге возник Жорик с двумя крепкими ребятами. Больше в проеме не поместилось, остальные выглядывали у него из-за плеча. В руках у них было огнестрельное оружие, и я впервые поблагодарила судьбу за то, что в мире еще есть люди, которые, нарушая закон и все предписания, все-таки носят при себе оружие и даже не стесняются его время от времени пускать в ход.

Жорик с интересом огляделся по сторонам. Потом осмотрел нас с Маришей, скованных по рукам и ногам, и перевел взгляд на перепуганных доктора с Иннокентием и равнодушных амбалов, которые еще не сообразили, что произошло нечто непредвиденное. Затем Жорик повернулся к нам с Маришей и сказал:

— Простите, девчонки, задержались немного.

После этого всех стали выводить из подвала. Нам с Маришей достались все почести. Обращались с нами так же бережно, как какая-нибудь старая дева цацкается с дорогими ее сердцу фарфоровыми безделушками. Остальных вытаскивали без всяких церемоний. Потом нас с Маришей и Мишку усадили в «Мерседес» Жорика, а наших обидчиков покидали во вместительный джип. Пока их туда забрасывали, мы смогли осмотреть из окна «Мерседеса» то место, которое едва не стало нашим последним приютом.