вспомнились тут же слова Малюты. Он понимал, что рано или поздно Малюта станет врагом тех, кому служит, а Басмановы и Вяземский невиданную силу набрали при дворе! Как и прочие – своевольничают, самоуправством занимаются, воруют. Перестал доверять им Иоанн. И поход на Новгород, расправа над изменниками должны будут стать началом уничтожения этих зажравшихся Иоанновых советников…

Однако перед тем предстояло устроить переговоры с датским принцем и отразить наступление турок.

…Черный ферзь едва не попал в западню, но Иоанн спас его, пожертвовав черным конем…

Всю весну Иоанн готовил посольство к Магнусу и одновременно начал стягивать на юг рати. Неизвестно было, придут ли на русские земли крымско-турецкие войска, но на Оку уже послал полки с тремя лучшими воеводами – Иваном Мстиславским, Никитой Захарьиным и Иваном Бельским.

Судорожно Иоанн наблюдал и за польско-литовскими переговорами в Люблино. Все никак не уступят друг другу! Но знал, как и многие – скоро, очень скоро они объединятся, и придется воевать еще и с Польшей.

Но большую часть мыслей его занимали мучительные думы о князе Владимире. С гневом вспоминал о шведском короле Эрике, свергнутом младшим братом. Владимир бы не пощадил, на Руси противники во власти не оставляют друг друга в живых! И перед глазами его улыбающееся лицо. «Иуда! Все презирают предателей! И я тебя презираю!»

Вспомнил царь и Ефросинью, ее мужиковатое, грубое лицо и страшный, каменный взгляд. Вот она, змея-искусительница! Ее смерти Иоанн желал более всего. Говорят, она зачем-то перевела к себе в монастырь Иулианию, вдову покойного брата Юрия. О чем они шепчутся там, вдовы удельных князей? Они ведь ненавидят его, своего государя! Точно ненавидят! Ненависть порождает измену…

Владимир, кроме всего прочего, женат на сродной сестре Курбского, которая каждый год рожает ему детей! Не захотят ли ее сыновья после отомстить Иоанну? Не начнется ли новая усобица?

На доске начали одолевать светлые фигуры. Надлежало спасать Черного короля!

Летом крымско-турецкое войско подошло к русским землям. Турецкий флот уже вошел в воды Дона, стремясь подойти к Азову. Тут же началась подготовка к переброске сил на юг. Посланный туда еще в начале весны Петр Серебряный уже готовил ратников, но численность его войска в сравнении с количеством рати противника ничтожно мала.

В начале июля произошло еще одно событие, заставившее Иоанна приостановить переброску ратных на юг – после долгих переговоров в Люблино Великое княжество Литовское и Польша объединились в одно государство с единым правителем, коего должен был выбрать общий сейм, с единой монетой и единой внешней политикой. Было ясно, что литовская знать во многом пошла на уступки полякам, и одной из причин была война с Иоанном, грозившая ей поражением. Теперь против Москвы выступало одно из сильнейших государств в Европе – Речь Посполитая…

Но война в Ливонии поутихла, и потому Иоанн тщательно следил за развитием событий на юге. В начале августа турки взяли в осаду Азов. Часть войска отделилась и двинулась вверх по Дону, дошла до Переволоки, откуда намеревалась прорыть канал от Дона до Волги, дабы соединить эти две реки и на судах с легкостью дойти до Астрахани. Вскоре царь узнал, что ногайцы и астраханские татары в большом числе примкнули к туркам. Немедленно Иоанн отправил Василия Серебряного с тридцатью тысячами ратников на помощь его брату Петру, решил, что князь добросовестнее будет выполнять государев приказ, коли родной человек в беде.

«Владимир бы не помог, предал бы», – тут же пронеслось в голове…

…Белый король был зажат меж занятыми светлыми фигурами клетками и обступившими его черных фигурах.

«Белый король, светловолосый король… Царь и великий князь всея Руси Владимир Андреевич», – подумал Иоанн и усмехнулся. Долго глядел на попавшую в западню фигуру, и чем больше глядел, тем больше наполнялся злобой. Это была долгая игра. Жертвуя своими фигурами («погиб» и ферзь) и «обманывая» противника, Черный король приблизился к Белому, и тот ждал, когда противник нанесет последний удар. Длинными пальцами Иоанн взял Черного короля, приподнял его, дабы покончить с Белым, на мгновение остановился, словно ему нужно было решиться на это, и затем что есть силы смахнул его с шахматной доски…

В конце лета неожиданно скончался боярин Андрей Телятевский, до этого пышущий здоровьем. Было очевидно, что князь отравлен Басмановыми, с которыми открыто враждовал почти год.

Иоанн вызвал Алексея Федоровича и строго спросил:

– Признавайся! Твоих рук дело?

Басманов рухнул на колени:

– Не вели казнить, государь! Никогда тебя не обманывал! И сейчас правду скажу! То по моему велению боярина умертвили…

И упал лицом в пол. Поглаживая рубиновый перстень на левой руке, царь повелел со вздохом:

– Встань!

Басманов вскочил и испытующе взглянул в лицо Иоанна, с трепетом ожидая следующего слова.

– Отравителя себе завел?

Алексей Федорович несмело кивнул, вытерев с чела пот.

– Ко мне его пришли!

Иоанн задумался, и на мгновение ему стало страшно. Что, если и его так советники опричные смогут отравить? Мало ли чего Басманов с Вяземским могли задумать? Распустились! Так царь снова подумал об избавлении от вкусивших власть советников. Что остановит их, ежели они перетравят всю царскую семью и посадят на трон угодного им правителя?

А следующим утром не проснулась царица Мария Темрюковна. Уже рыдают в страхе сенные девки и боярыни, носятся слуги, всхлипывающего Михаила Темрюковича уволокли приводить в чувство. Начинались приготовления к отвозу тела в Москву на похороны. Двор избавился от золота в своих нарядах и украшений – начался траур. Печально и утробно били колокола.

Все услужливо и с пугливым сочувствием исчезли, когда в палаты вошел Иоанн. Она лежала, по подбородок укрытая покрывалом, черные как смоль волосы были разбросаны по подушкам, рот уже подвязали, глаза крепко сомкнуты. Он стоял над ней, опираясь на посох, и с тоской оглядывал черты лица, которые успел позабыть за то время, когда не желал видеться с ней. Она не предавала его, не плела заговоры, просто хотела любить и быть любимой, как и любая другая женщина, лишенная мужской ласки и счастья быть матерью. Быть может, иначе и много лучше сложилась бы ее судьба, если бы она не выходила замуж за русского царя, не покинула родину и престарелого отца. Но судьба решила иначе. Нет, не судьба. ОН решил так!

Узнав о смерти царицы, Владимир Андреевич вознамерился ехать в Москву на похороны, тем самым для своего же блага поддержать брата, второй раз ставшего вдовцом. Но внезапно получил приказ направляться со своим полком к Нижнему Новгороду, дабы поддержать действия князей Серебряных у Астрахани, взятой