искать иные возможности владеть теми землями. И одна из главных причин – Нарва. Ее нельзя было потерять. Тогда-то и решено было создать в Ливонии подконтрольное Москве государство, да желательно, чтобы правитель был из королевского европейского дома – так будет «законнее», чтобы ни германскому императору, ни польскому, ни шведскому королю было не придраться. Советники и старик Висковатый обратили внимание государя на герцога Эзельских островов Магнуса.

– Он младший брат датского короля Фредерика, получил в наследство от отца Гольштинию, но Фредерик отдал ему купленные у тевтонского епископа Эзельские острова и забрал Гольштинию, – докладывал Висковатый, при этом не читая с бумаги, а выговаривая по памяти (сие восхищало многих при дворе). – Помимо прочего, Магнус по договору Фредерика с епископом имеет права на Ригу и Ревель. Нынче шведский король хочет отобрать у него эти владения, в коих царит разруха и разрозненность. Датский король не вступится за брата. Но мы можем ему дать защиту. Пущай по праву владеет Ливонией, но под нашим началом. Заставим его, государь, стать твоим слугой.

Иоанну сия мысль понравилась, но он и без подсказок советников знал, что одного договора мало – следовало с Магнусом породниться. Да, у Иоанна не было дочерей, но были племянницы, дочери князя Владимира…

Длинными пальцами Иоанн аккуратно убрал с доски светлого коня – он попал в западню и был съеден черной пешкой.

Была еще одна беда – англичане собирались прекратить торговлю в нарвском порту, едва Швеция и Дания завершат войну. Несмотря на то, что сражения меж ними то утихали, то вспыхивали вновь, обе страны были истощены. И теперь, как докладывали Иоанну, Англия как никогда настроена на перенос фактории в Ригу и Ревель. Это означало потерю контроля Москвы над торговой зоной в Балтийском море.

Все это время англичане, пользуясь щедростью и добротой русского царя, свободно торговали в России и так же свободно провозили свой товар для торговли с Востоком, по морю доставляли Иоанну боеприпасы во время его войны с Литвой. Но англичане хитрый народ и все делают лишь в угоду себе, Иоанн давно это понял. Потому часто слышал, что английские купцы, торгуя с русскими, часто несправедливо завышают цену своих товаров, цену русских товаров, напротив, занижают. Еще для чего-то все свои грамоты скрепляют разными печатями – Иоанн считал это недопустимым.

Но Иоанну нужны были сильные союзники вроде английской королевы Елизаветы, поэтому на многое закрывал глаза. Вернувшись из похода, в котором узнал о боярской измене, Иоанн вызвал к себе английского посла Энтони Дженкинсона.

Этот англичанин, путешественник и исследователь земель, нравился Иоанну. Таких сильных и целеустремленных людей царь умел замечать и ценить. Потому и доверил ему весьма ответственное дело. Иоанн и Дженкинсон сидели наедине в покоях царя, и он говорил послу:

– Передай королеве Елизавете предложение мое, дабы меж ее королевским величеством и мною была вечная дружба, дабы враги были у нас общие и против них мы были бы заодно…

Назревала война на море, но Россия тогда не имела флота и не могла защитить свои торговые корабли от нападений недругов, потому Иоанн продолжил:

– Еще передай просьбу мою, дабы королева дозволила приезжать к нам корабельным мастерам, умеющим строить корабли и управлять ими. Кроме того, хотели бы мы получать от королевы нужные для войны товары…

И самое главное – царь помнил судьбу шведского короля Эрика, видел, как вокруг него сжимается кольцо врагов, и он должен был защитить себя и свою семью. И произнес главную просьбу:

– Еще проси королеву от моего имени, дабы, когда случится на Руси смута великая, приняла она меня и семью мою в царстве своем, дабы смогли мы жить там без опасения, пока беда не минует и Бог иначе не устроит. Передай также, что королева может рассчитывать на мой прием, ежели представится случай.

Иоанн еще до того, как начал расправу, действительно думал о бегстве из России и даже намеревался отправить в Соловки государственную казну, дабы оттуда увезти ее с собой в Англию.

С отъезда Дженкинсона миновал год, за это время царь не только не получил должного ответа на свои просьбы и предложения, но еще и узнал, что англичане массово скупают в Новгороде товар и отправляют в Нарву, дабы оттуда при переносе фактории переправить его в Ригу и Ревель…

Черный ферзь, любимая фигура Иоанна, съела две светлые фигуры и обозначила шах. Белый король спрятался за строй пешек.

Недавно Иоанн решил отправить посла Осипа Непею к самой королеве, но перед тем, дабы ему было чем вызвать расположение Елизаветы, царь предоставил Московской компании право на транзитную торговлю через Россию с Персией, позволил искать руду в Вычегде и переплавлять монеты в Москве, Новгороде и Пскове.

– Ты же передай королеве Елизавете, – пристально глядя на посла, наставлял Иоанн, – дабы стояли мы с ней заодно против общих врагов и помогали войском друг другу, казной. Также пущай позволят торговать нашим купцам у себя так же беспошлинно, как торгуют они здесь. Пущай и подданных моих принимают ласково и располагают у себя, как я жалую подданных Елизаветы. Также проси от имени моего, дабы прибыл ко мне посол Антон Янкин[8].

Иоанн не умел и не любил ждать, медлительность ответа Елизаветы злила его, и он все чаще в мыслях своих ругал ее и называл «глупой бабой». В его понимании женщина не могла и не умела править страной…

…Черная пешка пошла в наступление и перекрыла путь к черному королю…

– Надобно в Нарве, государь, товар весь пожечь английский, дозволь только, – настаивал Малюта, все больше пользовавшийся доверием государя. Вот уже и Басмановы с Вяземским отдалились. И ведь чувствуют это! И с Пименом этим, новгородским псом, знаются, видать, хотят церковь к рукам прибрать, Пимена в митрополиты прочат. Тому не бывать! И Малюта все чаще говорит, что сообщников князя Владимира и Челяднина в самих Новгороде и Пскове хватает среди дьяков и управленцев, зовет Малюта в поход на эти города.

Иоанна беспокоили эти древние гордые твердыни, сохранившие силу и независимость, хоть и признали первенство Москвы. Нет, того недостаточно! Эти города надобно приструнить, подорвать их своевольство и силу, и царь уже был согласен с Малютой. Но, когда объявил он о своем намерении Басманову и Вяземскому, увидел в их глазах растерянность. Позже Басманов отговаривал от похода, предлагал отправить туда судей, дабы те нашли виновников.

«Они, государь, карманы свои вместе с Пименом и другими изменниками из Новгорода и Пскова набивают, оттого отговаривают тебя!» –