провожатого-то дадите? Вон хоть бы Орепьева-третьего. Он малый смышленый, пусть проведет меня по вашим владениям, покажет нужные захоронения.

– Ладно уж, в этот раз я тебе пособлю, – подумав, милостиво сообщил мне Костяной Царь. – Чего ноги бить, коли у меня полно бездельников, которые только и знают, что рядом со троном отираться. Самсон, отправь восьмерых гонцов, пусть поглядят что да как, а после нашему гостю все обскажут.

Неожиданный, но приятный и даже красивый жест. Умрун с моего кладбища, например, сроду бы так не поступил, точно меня в обход отправил. Из принципа. Он такой.

А еще хорошо то, что у меня появилась возможность задать местному Хозяину пару вопросов. Правда, не факт, что он захочет на них отвечать, особенно если учесть их направленность.

Но лучше все же спросить, чтобы потом не жалеть об утраченных возможностях.

– Ты чего мнешься, ведьмак? – проницательно осведомился у меня умрун. – Если по нужде приперло, так не стесняйся, иди да справь ее.

– Нет. – Я подошел поближе к владыке кладбища. – Мне бы еще кое-что уточнить. Скажем так, личное.

– Второй раз за ночь удивляешь, – поудобнее устроился на троне Костяной Царь. – Добро, уточняй.

– Там у самой ограды мальчонка похоронен, – я наклонился к самому капюшону, шалея от собственной смелости и крепко своим поступком удивив умруна. Но тут по-другому не получится, не иначе как этот паршивец уже здесь околачивается и внимательно ловит каждое слово. – Павлом кличут. Если он мне вдруг понадобится, отпустите его с кладбища?

– Насовсем? – негромко прогудел умрун. Сомневаюсь, правда, что он вообще понял, о ком идет речь.

– Зачем? На время. Пока ваше задание не выполню. Полезный мальчишка. Хитрый, глазастый, без принципов. Самое то для мелких поручений.

– Отпущу, – кивнул. – И даже насовсем отдам, коли желаешь. Толку от него все одно нет. Что-то еще?

– Да, – я собрался с духом. – Души беглецов. Могу я их к одному своему делу пристроить?

– В смысле? – рявкнул умрун. – Сказано – не должно их следа до первого снега остаться.

– Да само собой, не сомневайтесь, – закивал я. – Это без изменений. Но когда душу отпускаешь, с этого тоже кое-какая выгода капает. Могу я ее к своим рукам прибрать? Не как награду, а просто чтобы добро в никуда не пропало.

– Ох и жадны вы, люди! – проворчал Костяной Царь. – Все в дело пристроите – ветки ломаные, листву прелую, навоз…

– Какие есть, – потупил глаза я.

– Ладно, я не против. Если есть какая твоя выгода, можешь ее соблюсти. Дозволяю. Но чтобы…

– Следа от них не останется, – пообещал я. – Все сделаю, что от меня зависит.

И я не соврал. Все, что могу, – сделаю. Почему нет? Тем более что теперь у меня дополнительная мотивировка для выполнения данного умруном поручения появилась. Я эти блудные души не просто так в небытие отправлю. Я их Моране отдам. Не знаю уж, будет ли ей какой прок от тех, кто уже коньки отбросил, или нет, но это не моя печаль. Помог? Помог. Души заслал? Заслал. И неважно, что они мертвые, какие были, такие и использовал. Вывод? Вынь да положь причитающуюся мне награду. Ну, или советом пособи, как мне половчее колдуна блудного схомутать. Те восьмеро – так, гарнир вокруг мяса, их я всяко на атомы разложу, а вот старшой может крепким орешком оказаться.

Так что двух зайцев одним выстрелом прикончу, если повезет. А третьего съем. Так в свое время Волконский говаривал, в бытность мою работником банка. Между прочим, до бывших коллег стоит как-нибудь доехать, тем более что это почти необходимость. Счет мой точно закрыть не могли, поскольку на нем какой-то остаток болтается, но вот карту надо бы перевыпустить, она уже год как просрочена. Я же ее с собой за границу даже не брал, плюнув на законы и ограничения и прихватив немалую сумму в наличке, благо Родька таможенникам глаза отводить мастер. Ну а после, уже во Франции, я стал клиентом «Кредит Агриколь». Но то там, а то – тут, так что надо этим вопросом озаботиться. Ряжских я планирую потрясти как следует, и без российского банка здесь не обойтись, не во Францию же мне гонорары переводить? А они будут, никуда не денутся. Ясно же, что хворь сестрицы Ольги Михайловны лишь начало нового витка наших отношений. Не сомневаюсь ни на миг, что та на самом деле плоха, таким не шутят, но если удастся ее вытащить, то моя старая знакомица тут же попытается влезть мне на загорбок, а вскоре после того еще и понукать начнет, такая уж у нее натура, и ничего с ней не поделаешь. Разве что убить можно, но это крайнее средство. Да и потом, деньги на поддержание штанов все равно нужны. Ну, не зельями же мне из-под полы торговать или швейцарские контракты Жозефины брать на исполнение? Тем более что я с них дай бог половину дохода имею, вот только фиг это докажешь, очень уж хитра и ловка моя приятельница. Я пару раз пробовал ее прищучить, но все впустую. Так что лучше уж пусть будут Ряжские. Тем более они – это не только гонорары. Это еще очень и очень неплохие связи на всех уровнях бизнеса и власти, что, пожалуй, даже полезнее денег. Да и за горло их, если что, взять куда сподручнее, чем какого-нибудь мордатого швейцарца. Опять-таки международного резонанса в случае чего не возникнет, никто не станет долго и нудно вещать о правах человека и ценности его жизни, какой бы никчемной она ни являлась, цитируя при этом законы, написанные еще во времена Вильгельма Телля. Сталкивался я как-то раз с коллегами Николая, которые обитают в Цюрихе. Боже, какие они зануды! Просто ужас.

Впрочем, это в самом прямом смысле уже дела дня грядущего, потому и подумаю я о них завтра.

Тем временем к нам начали возвращаться гонцы с разных концов кладбища, и один за другим надиктовывали мне добытую информацию.

– Севрюшин Олег Петрович, – деловито излагала стройная девица в старомодном длинном платье. Всем хорошая девица, но с невероятно длинным носом, таким, что иной Буратино позавидует. – Годы жизни надо?

– Конечно надо, – подтвердил я. – Диктуй.

И так вот, один за