в комнату девушки и приоткрыл окно, чтобы свежий воздух обволакивал ее сон. Дороти любила спать подольше, но теперь ощущала, что многое теряла. Солнце казалось совсем не горячим. Оно мягко покрывало Эби, словно становясь второй кожей. Девушка улыбнулась новому дню и задумалась, какие испытание он приготовил на этот раз. Заправлять кровать она не стала, если люди Пня перевернут тут все вверх дном, то она подумала, что в чистоте не было никакого смысла.

На кухне Рагнар протирал тарелки и аккуратно выкладывал их на сушилку в шкаф. Заметив Дороти, он поднял брови и вздохнул:

— Уже встала? Я планировал разбудить вас только в пять.

— Больше не засну… Зачем ты моешь посуду, если…

— Если они могут их побить об стену? — Дерек хмыкнул и улыбнулся. Оранжевый солнечный свет, отражаясь в стеклах соседних домов обрамил его образ, подсвечивая все волоски на лице и делая его бороду совершенно мягкой. — В этом и есть проявление человеческого начала, Эби. Я знаю, что эту тарелку кинут об пол, но все равно ее мою, вытираю и ставлю на полку. Это созидание. Кто его знает, может они и не дойдут до кухни. А посуда будет чистой. Тебе кажется, что нет разницы в том, грязная или чистая чашка разобьется. Но разница колоссальная. И когда ты это поймешь…

— Я стану такой же занудой, как ты.

Рагнар засмеялся и покачал головой. Давно она не слышала его смех. Он был приятным и заражающим. Эби захотелось его обнять и сказать спасибо за все, что он для них делает.

— Может быть, — произнес Дерек. — А может, ты станешь мудрее.

— Иногда это одно и тоже.

— Главное в том, чтобы уметь различать. — Рагнар принялся за следующую тарелку. Наверное, это было его способом справиться со временем. Когда ты занят, кажется, что ты приносишь какую-то пользу. — Если хочешь, можешь пойти на чердак к Заку.

— Хорошо.

— Все вещи собрала?

— Да мне и собирать-то нечего. Все самое важное уже со мной. — Эби переглянулась с Дереком и он коротко кивнул, словно гордился ее ответом. — А вы как?

— Все, конечно же, не утащим. Но Ви предложила отдать кое-какие вещи соседям, так что перед уходом занесем им пару сумок.

— Благотворительность. Круто. — Дороти немного постояла в дверях, а потом двинулась к лестнице, ведущей на чердак.

***

Зак никогда не оставлял лестницу без присмотра. Она легко поднималась и убиралась, как Эби как-то узнала, это была работа предыдущего хозяина квартиры. В общем, Принц не допускал возможности случайных гостей. Но не сегодня. Пожалуй, сегодня можно было все.

На чердаке стоял сквозняк, Зак открыл все маленькие кругленькие окошки нараспашку. Наверное, для того, чтобы проветрить помещение от вони голубиного помета.

Принц стоял в углу, где на жердочках и веревках суетились птицы, и шептал им что-то, поглаживая и кормя с руки. Эби сунула руки в карманы и подошла ближе:

— Эй, удалось поспать?

Закари не дернулся от ее появления и даже не обернулся, словно он знал все действия наперед:

— Немного. Встал пораньше. Их нужно отпустить. Через две улицы есть голубятник, да и… в парке можно найти еду… В любом случае, они справятся.

— А мы?

Принц опустил руки и вздохнул:

— Я не носитель надежды, как Рагнар, не переделываю все в шутку, как Табаки и не гадаю, как Ви. Что будет, то будет. Мы и так каждый день ходим рядом со смертью.

— Казалось бы, стоит привыкнуть, — Эби хмыкнула и Зак обернулся, сматывая веревку на кулак. На нем была футболка какой-то Итальянской музыкальной группы и серая куртка. Волосы торчали в разные стороны так, что хотелось плюнуть на ладонь и прижать их, но девушка знала, что в этом не было никакого смысла — волосы не поддавались таким действиям и существовали по своим правилам, пародируя своего хозяина. Принц был похож на найденыша. Эби представила, что его принесли аисты. — Как ты попал к Детям Рагнара?

Закари прищурился и покачал головой:

— Слишком глубоко капаешь, Эби.

— Просто спрашиваю. Мы теперь одна семья и мне бы хотелось знать о тебе… немного больше, чем ты показываешь.

Принц закончил с одной веревкой и обойдя Дороти, принялся за другую:

— Поверь, этого достаточно.

— Достаточно для того, чтобы жечь свои записи? — Девушка облокотилась на колонну, являющуюся стержнем для крыши, но вспомнила про стриптизерш на шесте и отошла в сторону.

Зак проигнорировал ее вопрос, но Эби заметила, как он напрягся и сжал веревку так, что пальцы побелели. Дороти казалось, что он врежет ей прямо сейчас.

— Ты самый незнакомый мне человек из всей нашей команды… — начала Эби, как Принц резко повернулся и издал смешок:

— Незнакомый? Ты хоть знаешь настоящее имя Табаки, а не то, которым он прикрывается? Или то, почему Рагнар так рьяно не хочет сотрудничать с Месяцами? Нам всем есть, что скрывать.

Девушка нахмурилась:

— Что же мне еще сделать, чтобы вы мне доверились? Я из кожи вон лезу, чтобы быть своей в этом обществе! Я прошла эту чертову инициацию! Я живу с вами под одной крышей больше года! Но меня все еще сторонятся…

Зак неожиданно улыбнулся:

— Мы скрываем от тебя что-то, вовсе не потому, что не доверяем.

— Тогда почему же?

— Никто не хочет снова чувствовать боль. — Принц вздохнул и поднял обычную деревянную лестницу, а затем приставил ее к стене.

— Иногда, когда ты выговариваешься, то становится легче, — Дороти подошла и стала держать лестницу, пока Закари поднимался к люку.

— При серьезных ранах пластырь не помогает, — Принц вытянулся и взялся руками за ручки люка. — Летите, мои братья и сестры, покуда за вами не вернулась война…

Он распахнул дверцы люка, впустив на чердак порыв холодного воздуха и птицы рванули с мест. Они поднимались, махали крыльями и взлетали. Десятки черных, белых, серых, превратившихся в ураган голубей покидали чердак, уносясь ввысь, исчезая за крышами других домов.

Пару минут Зак все стоял на последней ступеньке и смотрел в даль, провожая последних птиц, что улетали за горизонт. Его волосы снова были в перьях. Он слез и убрал лестницу на место. Потом приостановился, будто забыл что-то и возвратился к Эби.

Они стояли лицом к лицу. Дороти вспомнила прошлый раз, когда он приблизился к ней настолько, что не хватало воздуха. Но сейчас, в нем совсем не было той смертоносной бури. Скорее, он вернулся, чтобы покаяться.

— Думал, сожгу и станет легче, — произнес Зак. Эби увидела в его глазах рассвет. — Но не вышло. Стало только хуже… Знаешь, я мог летать. Мог делать все,