— Последнее Богдан выделил голосом.

— И он прав! — согласилась Прасковья. — «Свободные, истинные слова не нужны, нужны слова полезные, помогающие устроить дела земные». Очень хорошо сказано. Это остров здравого смысла среди разливанного моря белибердяевского мутномыслия. Это именно так и есть, и по-другому быть не может. В реальной, здешней, грешной жизни с этим падшим человечеством. Великий Инквизитор был хорошим пастырем человеческого стада и ответственным, умелым руководителем. — Ей хотелось и одновременно не хотелось спорить, но что-то в словах Богдана задело её лично. И она проговорила, обращаясь лично к нему:

— Богдан! Ни Достоевский, ни Бердяев никогда ничем не управляли. Бердяев, сколь я помню, пробовал управлять поместьем, полученным по наследству, но не осилил; поместье, как я понимаю, профукал. А Достоевский и собой-то, как известно, не всегда управлял, чему в Баден-Бадене установлен монумент, — она засмеялась, чтобы не быть чересчур назидательной. — Поэтому Достоевский с Бердяевым тут не авторитетны. Да, мы управляем человеческим стадом, если угодно. А чтобы управлять людьми, им в первую очередь надо дать правильные мысли. И посредством повторения внедрить их в головы. Это основа всякого обучения: повторенье — мать ученья. Я не говорю об инструментальных методах: я в них не понимаю, но что внедрение идей в сознание необходимо — это не подлежит сомнению.

Я не жила в 90-е годы прошлого века, — продолжала она, — но нам рассказывали наши преподаватели. В те годы государство ушло из сферы формирования сознания. И что же? Произошло ровно то, что бывает на войне, когда ты уходишь с территории: её тут же занимает противник. Именно так и случилось.

— Прасковья, — обратился к ней Богдан так, как никогда не обращался. — Я ведь не о том говорю. Я лишь о том, что дело это противоречит Христу. Это не христианское, грешное дело. Ты говоришь, что оно необходимо — я с этим абсолютно согласен. Это позиция Великого Инквизитора. Который, как ты знаешь, в притче Достоевского посылает Христа на костёр. Вы все в той или иной форме — служители Великого Инквизитора. Бердяев говорит о том же самом, вот послушай, это коротко: «Наша эпоха не создает титанов, не найти в ней и Великого Инквизитора в одном образе привлекательного по иным чертам своим "страдальца, мучимого великой скорбью и любящего человечество"; но маленькими великими инквизиторами полон наш мир».

— Почему же маленькими? — засмеялась Прасковья. — Я считаю себе Великим Инквизитором, по крайней мере, среднего звена.

Валерий и Иван одновременно одобрительно рассмеялись.

— Я думаю, Великий Инквизитор был бы недоволен твоей подменой тезиса в нашей небольшой дискуссии, — усмехнулся Богдан. — И посоветовал бы тебе изучать средневековых схоластов-логиков, чтобы попасть в среднее звено.

— Причём тут подмена тезиса? — не поняла Прасковья.

— Как причём? Я утверждаю, что дело это — антихристианское. А ты съезжаешь с темы, — он улыбнулся деланной улыбкой, — и говоришь, что оно полезное. Это и есть подмена тезиса. Ignoratio elenchi — назвал бы это Великий Инквизитор.

43

И тут в разговор вступила Галина, прежде молча разливавшая чай. Возможно, ей показалось, что Богдан и Прасковья готовы поссориться и она хотела это предотвратить.

— Достоевский для меня — это чересчур умно. Я никогда его не понимала и не могла дочитать до конца ни «Бесов», ни «Братьев Карамазовых». Хотя принималась, и несколько раз. А Бердяева вообще не читала, хотя у Ивана в библиотеке он есть. Я как-то, протирая пыль с книжек, открыла, прочитала страницу, ничего не поняла и больше к этому не возвращалась.

Но я и без этих мудрецов твёрдо знаю, что людей надо воспитывать. Знаю как мать, как бабка, как бывшая заведующая отделением в больнице, как заведующая галереей имени себя.

Что значит воспитывать? А очень просто. Вот как мы воспитываем детей? Это все знают. Точно так же и всех надо воспитывать. И рабочих, и крестьян, и учёных, и инженеров, и военных, и журналистов, и писателей — всех без исключения надо воспитывать. Что значит воспитывать детей? Опять-таки очень просто. Внушать им правильные мысли и ограждать от неправильных. Вот, собственно, и всё. Нельзя им сказать: «Думай что хочешь». Вот я на минуту представила: нашему Димону сказать: «Думай, что хочешь!». Да от этого один шаг к «Делай что хочешь». Мало ли что он захочет? Может, он водку пить захочет или ещё чего похуже?

Кто должен сказать, что думать? В случае детей — родители, учителя, воспитатели. В случае взрослых — духовные пастыри, — она взглядом указала на отца Варфоломая, — начальники, наставники, — она перевела взгляд на Прасковью. — Те, кто стоит выше и видит дальше. Вот Прасковья знает, что́ простые люди должны думать. По-моему, тут не о чем спорить. Те, которые больше знают, кто опытнее, у кого кругозор шире, те и указывают, что́ надо думать. А уж как правильные мысли внедряются в головы — это не так уж и важно. Можно обычным, традиционным способом, а можно этот процесс, что называется, механизировать и автоматизировать. Главное, чтоб мысли были правильные и полезные. И вели к правильным действиям.

Притом все должны в целом дудеть в одну дуду, как говорится. Вот в семье должны все взрослые занимать одну позицию, тогда и дети воспитываются правильно. А если мама говорит одно, а папа другое — ничего путного не получится. Дискуссии по частным вопросам — полезны, но главное, фундаментальное — стоит незыблемо. Что надо учиться, трудиться, приносить пользу людям, служить государству. Герой — тот, кто пожертвовал жизнью ради народа и государства. А кто против государства — тот преступник. Очень же просто.

Да и дискуссии по частным вопросам должны вести те, кто в этих вопросах разбирается, а не все подряд.

В Галине, похоже, проснулась бывшая заведующая отделением. В голосе зазвучали начальственные нотки.

— Вот помню, у нас во время пандемии некоторые медсёстры высказывались против вакцинации. Я такие разговоры пресекла самым решительным образом. Тут не место личным мнениям: раз государство говорит вакцинироваться — ты, медработник, обязана считать это полезным и благотворным. И потом какое такое мнение может быть у медсестры? Откуда оно, извините? Из какого материала она способна выработать это мнение? Её задача — делать уколы и проводить процедуры, вот об этом она и должна думать. Вот я врач, но и у меня никакого значимого мнения нет, поскольку я не иммунолог, исследований не проводила, о вакцинации знаю лишь то, чему меня учили в вузе сорок с лишним лет назад. Все эти личные мнения, если