адрес Христа Спасителя или кощунственные насмешки над Священным Писанием[709]. Пока юрист защищал традицию, священнослужитель противопоставил ему принципиальные аргументы в пользу толерантности. В 1770 году Филипп Фюрно опубликовал серию открытых писем к Блэкстону, в которых отвергал преступный характер религиозного нонконформизма. Фюрно не считал даже насмешки и оскорбления в адрес христианства законным основанием для наказания; любые наказания должны были быть отложены до Страшного суда[710]. Постепенно, как показывает не только это выражение мнения, рамки религиозного нонконформизма после принятия Акта о веротерпимости 1689 года значительно расширились. Проблема богохульства обсуждалась как никогда остро, но на самом деле богохульники редко имели дело с правосудием.

Джон Уилкс: богохульство как политика

Тем не менее, в середине XVIII века в Англии произошел публичный скандал, в котором богохульство сыграло важную роль. В ее центре был Джон Уилкс, ключевая фигура в борьбе за независимую прессу и свободу слова[711]. Он был политиком в Палате общин, но что более важно – радикальным журналистом. За свои публикации он претерпел несколько судебных процессов, поплатился тюремным заключением и годами изгнания. Современникам он был известен своей уродливостью, острым языком и свободным образом жизни. Историк Эдвард Гиббон, встретившийся с Уилксом в апреле 1762 года, заметил, что вряд ли когда-либо имел лучшую компанию за столом: блестяще образованный и чрезвычайно остроумный, но при этом совершенно раскованный, одиозный персонаж, который вел жизнь, полную всех мыслимых пороков, и чья речь была переполнена богохульствами и непристойностями[712]. Через год после знакомства с Гиббоном этот умный задира оказался в эпицентре крупнейшего скандала в прессе того времени – речь идет о деле «Норт-Бритон», названном так по наименованию газеты, которой руководил Уилкс. Будучи ярым противником правительства тори во главе с лордом Бейтом, журналист в своей газете взял на прицел речь короля Георга III на открытии парламента и раскритиковал его положительную оценку текущих мирных переговоров на континенте как лживую. Уилкс был арестован за клевету, ненадолго заключен в тюрьму, но быстро освобожден благодаря депутатской неприкосновенности. На этот раз его противники решили прибегнуть к обвинению в богохульстве.

Обвинение было любопытным во многих отношениях. Отправной точкой стало «Эссе о женщине», пародия на знаменитое «Эссе о мужчине» писателя Александра Поупа. Этот текст, философское размышление об отношениях между Богом и человеком в стихотворной форме, считается самым известным произведением Поупа[713]. Объектом пародии был Уильям Уорбертон, душеприказчик и издатель Поупа, впоследствии епископ Глостерский, упомянутый как предполагаемый издатель «Эссе о женщине». Его подлинным и настоящим автором был не Джон Уилкс, а Томас Поттер, в то время любовник жены Уорбертона Гертруды. Поттер умер в 1759 году и завещал рукопись своему другу Уилксу, который дополнил ее и подготовил к печати.

Текст представляет собой своеобразную смесь ученых аллюзий и бесстыдных непристойностей[714]. Уже на титульном листе они представлены во всей красе: согласно ему, «Эссе о женщинах» сочинил Pego Borewell, эсквайр (в вольном переводе: хороший бурильщик с почтенным орудием), с примечаниями Rogerus Cunaeus (Роджера Трахаря) и Vigerus Mutoniatus (сильного большим орудием). Вся рукопись вымышленным редактором Уорбертоном была посвящена мисс Фанни Мурри, очевидно, известной лондонской куртизанке. На заглавной виньетке[715] изображен эрегированный пенис, увитый листвой, нарисованная рядом линейка показывает, что он достигает значительной длины – 10 дюймов. Под виньеткой греческими буквами написано «сотер космос», т. е. «спаситель» или «хранитель космоса». Девиз «In Recto Decus», приведенный ниже, также неоднозначен; он может означать как «В праведности – красота», так и «В заднице – красота». Сочинение продолжается в таком духе. Если Поуп начинает свой текст с патетического обращения к святому Иоанну («Awake, my St John!»[716]), то данный текст обращается к уже упомянутой куртизанке («Awake, my Fanny!»[717]); и там, где Поуп призывает оставить все обыденные вещи в стороне, ибо жизнь не может предложить нам ничего другого, чем думать о людях и потом умереть («since Life can little more supply / Than just to look about us and to die»), Поттер и Уилкс видят смысл жизни в другом: «since life can little more supply / Than just a few good Fucks and then we die»[718]. Они продолжают в этом духе, всегда строго ориентируясь на модель и иногда заменяя лишь отдельные слова, но с большим эффектом: там, где Поуп обвиняет самонадеянный человеческий род в слабости, малости и слепоте, Поттер и Уилкс просто превращают «Presumptuous Man!»[719] в «Presumptuous Prick!»[720]. После завершения пародии на Поупа как добавление исключительно из-под пера Уилкса последовала пародия на один из самых известных средневековых христианских гимнов, «Veni Creator Spiritus»[721], где вместо Святого Духа по той же схеме призывается Creator Pego[722].

Все это действительно производит сильное впечатление. Однако данное произведение ни в коем случае не предназначалось для широкой публики, а было отпечатано в частной типографии для узкого круга ценителей, двенадцати джентльменов, которые – как Поттер, а затем Уилкс – принадлежали к Рыцарям святого Франциска, также известным как Клуб адского пламени. Сообщается, что уже в 1720 году существовал клуб высокопоставленных дворян «Адское пламя», который был осужден в королевской прокламации как «богохульный» и вызвал парламентские дебаты – впрочем, малозначительные – о возможном ужесточении законодательства о богохульстве[723]. В результате неудачного стечения обстоятельств одна страница эссе попала в руки противников Уилкса, и им удалось заполучить полное издание текста. Более того, один из недругов Уилкса добавил к «Veni Creator» Уилкса строчку, из-за которой все это выглядело как откровенная хула на Троицу[724].

По иронии судьбы, чтобы выдвинуть обвинение против Уилкса, было напечатано еще больше экземпляров его пародии – своего рода второе, «правительственное издание». Ибо простое хранение непристойных надписей в рукописном виде не считалось предметом судебного разбирательства, а их распространение в печатном виде считалось. Пока дело «Норт-Бритон» обсуждалось в Палате общин на открытии парламента 15 ноября 1763 года, епископ Уорбертон жаловался в Палате лордов на распространение пародийного памфлета против него. Без продолжительных дебатов собрание постановило, что брошюра не только нарушает права епископа Уорбертона, но и является «весьма скандальным, непристойным и неуважительным пасквилем (libel), грубой профанацией многих мест Священного Писания, а также нечестивой и богохульной попыткой высмеять и опорочить личность нашего высокочтимого Искупителя»[725].

Однако со своей стороны Уилкс также чувствовал себя оскорбленным – один из его противников в Палате общин назвал его трусом. Затем журналист вызвал противника на дуэль. Тяжело раненный пулей в живот, Уилкс был вынужден бежать из Лондона в Париж. Хуже того, его давний соратник Уильям Питт отрекся от него в Палате общин, заявив, что как мятежник против короля и хулитель Бога автор не заслуживает того, чтобы быть причисленным к роду человеческому