— Я не могу. То есть я не в состоянии ответить на твойвопрос не потому, что не хочу, а потому, что не знаю ответа Мне неизвестно, какдалеко простирается твое могущество, Эшлинг. Откуда мне знать — ты можешьоказаться ходячим Стражем с турбокомпрессором, который бессознательно призываетв этот мир всевозможные потусторонние существа. Я всего лишь твой слуга. Я немогу судить о твоих способностях, пока ты их не продемонстрируешь.

— О, — произнесла я и, поддав ногой охапку травы, зашагалапо подстриженной лужайке к пихтам, где на меня напали в день приезда вБудапешт. — Дерьмо собачье.

— Спасибо. С удовольствием этим займусь. Я помахалаповодком:

— Нет, не займешься. У меня нет пакетика, к тому же тынедавно облегчался. Пойдем. Если ты покончил с поливом сада, мне нужноповидаться с призраками.

— С призраками монахинь? А я думал, ты о них давно забыла.

Я прошла под деревьями, отбрасывавшими прохладную тень, ивыбралась на другую сторону, моргая на солнечном свете; Джим трусил следом.

— Я пообещала помочь им; черт побери, я всегда выполняю своиобещания. В основном. Когда могу. В какой стороне монастырь?

— На севере.

Мы направились через сад, который я до сих пор видела толькопри лунном свете. Сейчас здесь было полно людей: они катались на велосипедах,ели и пили, сидя на траве, загорали; дети бегали за собаками, мячами, летающимитарелками, воздушными змеями и шариками. Джим, остановившись у киоска смороженым, попытался выклянчить трубочку, но я отказала ему, помня наставленияветеринара. Я пообещала себе, что, справившись со всеми проблемами, вернусьполюбоваться водяными лилиями в японском саду, великолепными розами в цветникеи тенистыми беседками в английском парке. Когда мы добрались досеверо-восточной части острова, где находились живописные руины доминиканскогомонастыря Святой Маргариты, я под впечатлением от красоты окружающей природыпочти позабыла обо всех тревогах и о том, зачем мы сюда пришли. Почти.

— Джим. Пойди сядь рядом вон с той парочкой.

Джим взглянул в сторону юноши и девушки, исследовавшихгланды друг друга с тщательностью, которой позавидовал бы любой отоларинголог.

— Охотно. А можно попускать слюни?

— Ты вечно пускаешь слюни. Просто пойди и понадоедай имнемного, чтобы они ушли.

Осмотрев развалины, я обнаружила остатки каменной арки, онабыла расположена в стороне и показалась мне подходящим местом для общения спризраками. Влюбленные ушли после того, как Джим несколько минут посидел рядомс ними, уставившись на них и пуская слюни до земли.

Я устроилась на траве в тени, отогнала прочь все суетныемысли и открыла свое сознание.

Монахини были здесь и ждали меня.

— Здрасте, — произнесла я, пытаясь выглядеть уверенно ипоказать, что контролирую ситуацию, как будто мне каждый день приходилосьразговаривать с призраками. — Рада, что вы пришли так быстро. У меня мало времени,так что, пожалуйста, постарайтесь как можно короче изложить вашу просьбу.

Джим шлепнулся рядом со мной в тени; он тяжело дышал.

— О, то что надо, Эш! Поторопи бедных мертвых монахинь.

— Простите, э-э-э, леди. Прошу вас, говорите, что вам отменя нужно.

Первая монахиня, та, что стояла ближе ко мне, замерцала и,казалось, разволновалась. Хотя лицо ее трудно было разглядеть под этимсредневековым чепцом. Она открыла рот, но не заговорила — по крайней мере, не вбуквальном смысле. С губ ее сорвался едва слышный звук, похожий на какой-тошорох, нечто вроде шелеста ветерка. И этот ветерок донес до меня слова, такиетихие, что я едва разобрала их.

— Нить зла искусно сплетена, — сказала первая монахиня.

Вторая подплыла ближе; она была такой же полупрозрачной, каки первая. Монахиня протянула ко мне руки, словно умоляя меня понять.

— Смерть за собой влечет она.

— Гм, — пробормотала я, и по спине у меня побежали мурашки.В самих призраках не было ничего угрожающего, в отличие от демонов, вприсутствии которых мне становилось физически нехорошо, но все-таки было что-тозловещее во всей этой ситуации. Я сидела в населенном привидениями монастыре ислушала призрачные голоса.

— Ну хорошо. Вы хотите, чтобы я нашла преступника? Дошло.Ой, простите. Я хотела сказать — понятно. Вас кто-то убил?

— И круг описывает нить, — произнесла монахиня номер один, ифигура ее задрожала на призрачном ветру.

— Нить? Шнурок? Так вас задушили?

— Чтоб душу в сети заманить, — нараспев продолжила вторая, иее тихий голос походил на стон.

— Понятно. Ваши души прикованы к этому месту. Я поняла. Васобеих задушили или только одну из вас?

— Четыре стихии на помощь зови, — снова заговорила первая, азатем растаяла в воздухе, и от нее остались лишь едва видимые очертания.

— Ну ладно. Это я смогу сделать. Наверное, — ответила я,стараясь придать своему голосу уверенность; я совершенно ничего не понимала.Это были задушенные монахини, и они хотели, чтобы я воззвала к стихиям? Обычноподобная процедура проводилась при контакте с темными силами — демонами и томуподобным. Может быть, привидения тоже являются частью темного мира — ведь никтоне потрудился рассказать мне об этом.

— Своим заклинаньем злодея плени, — закончила втораямонахиня и тоже почти растаяла в воздухе.

— Вы хотите, чтобы я схватила какого-то злодея? —воскликнула я, надеясь, что они разъяснят ситуацию без стихов. — Вы хотите,чтобы я вызвала демона и он отомстил вашему убийце?

Монахини исчезли.

— Эй! Вот дерьмо-то. Что бы все это значило? Джим, как ты...А-а-а!

Передо мной внезапно появилась первая женщина еемертвенно-бледное лицо приблизилось вплотную к моему, и темные, полные мукиглаза заглянули прямо мне в душу.

— Слова волшебные скажи, его к земле ты привяжи. Яркие,словно свет дневной, могучие, как поток речной.

Не успела я и глазом моргнуть, как она исчезла.

— Да это просто жуть какая-то, — пробормотала я, растираяруки. Несмотря на жаркий день, я ужасно замерзла и покрылась гусиной кожей. — Апочему призраки разговаривают только стихами?

— По большей части из мести, — пожал плечами Джим.

Я встала с земли и вышла на солнце; все еще дрожа от холода,я уселась на развалины стены, наслаждаясь теплом, исходившим от нагретогокамня.

— О чем это ты?

— Месть. Мертвецы часто питают к людям злобу, главнымобразом потому, что они мертвы, а вы нет. Если бы тебе пришлось слоняться водном месте пару сотен лет, чтобы передать важную информацию, позвать на помощьили дать совет, и никто бы тебя не слушал, ты бы тоже с катушек съехала. Вотпочему большинство призраков говорят стихами. Это месть, они хотят заставитьвас потрудиться, чтобы понять их.