В числе прочего в LGC мы занимались изучением радиоактивных изотопов с целью понять, в какой точке планеты были произведены различные изделия либо откуда родом те или иные люди. Также это дало новый инструмент ДНК-анализа по волосам. Кроме того, мы разрабатывали оптимальные методы анализа следов наркотических препаратов на денежных купюрах – их количество на банкнотах многократно возрастает, когда они замешаны в употреблении наркотиков или торговле ими.

Не все складывалось так гладко, и некоторые события, напрямую не связанные с нами, косвенно отражались на росте новой компании.

С момента своего первого применения в криминалистике во второй половине 1980-х ДНК-экспертиза полностью изменила судебную биологию. Прежде, до произошедших в 1990-х перемен, большая часть денег на анализы и сложнейшее оборудование уходила в судебную химию. В связи с этим биология была своего рода Золушкой криминалистики. Решающим фактором перемен стало создание правительством в 1995 году национальной базы данных ДНК.

Составленная и обслуживаемая ЭКС, которая на тот момент вносила в нее всю информацию, эта база данных изменила облик криминалистики и уголовного следствия в принципе. Позже, когда ДНК-экспертизу начали проводить и другие компании, им было разрешено вносить туда и свои данные при условии прохождения специальной проверки квалификации. К началу 2000-х, когда стало ясно, какие невероятные возможности открывает эта база, правительство стало инвестировать в нее серьезные суммы денег в рамках так называемого плана ДНК-экспансии. Затем полиция начала брать образцы ДНК у всех арестованных за серьезные (подлежащие наказанию в виде заключения в тюрьму) преступления. А так как правительство обеспечивало равное финансирование каждому полицейскому управлению, эта база данных стремительно расширялась. Так, к октябрю 2005 года там было 3,1 миллиона профилей людей и 246 000 ДНК-профилей с мест преступлений. За одну только неделю в этом месяце было найдено шесть совпадений по убийствам, 19 – по преступлениям на сексуальной почве и 1080 – по тяжким преступлениям против собственности и связанных с наркотиками. За предыдущие полгода эта база данных помогла выявить не менее 23 684 связей между местами преступления и конкретными лицами.

К сожалению, база данных не предусматривала исключения из внесенных в нее профилей. В результате, когда закон гнался за новыми технологиями и было решено удалять профили всех, кто в итоге не был осужден за вменяемые им преступления, это обернулось настоящим кошмаром с точки зрения логистики и экономических затрат. Тем временем к 2005 году правительство решило, что потратило достаточно денег на расширение базы данных, и прекратило дополнительное финансирование. Таким образом, реализация плана ДНК-экспансии была завершена, что изначально и предполагалось, поскольку количество преступников ограничено, и от этой базы данных требовалось достичь определенного размера.

Так как это совпало с введением новой системы предоставления криминалистических услуг полиции (по принципу заказов из меню), мы, по сути, перенесли двойной удар. Во-первых, наш естественный рост был приостановлен: полиция больше не могла передавать нам свою работу. Во-вторых, подобно остальным поставщикам криминалистических услуг, мы нарастили обороты и во многом полагались на дополнительное государственное финансирование, которое теперь было прекращено.

В связи со всем происходящим на рынке возникли некоторые неопределенности, которые заставили нас немного понервничать на заре создания LGC Forensics. Полагаю, так бывает в любом бизнесе: есть определенные силы, постоянно оказывающие на тебя влияние. Они могут вести к позитивному или негативному результату, но так или иначе приходится с ними считаться. Когда сейчас оглядываешься назад, наш путь кажется на удивление гладким, хотя тогда такого ощущения явно не было, о чем свидетельствуют фотографии, сделанные в то время. На этих снимках я выгляжу весьма взволнованной. Как бы то ни было, несмотря на все проблемы с новой системой, в конечном счете все утряслось, мы продолжили рост и вскоре начали составлять ЭКС серьезную конкуренцию.

Казалось, я трачу огромное количество времени (думаю, на самом деле это просто неизбежно) на административную составляющую бизнеса. Вместе с тем мы работали над многими захватывающими делами, часть из которых начали еще в Forensic Alliance, а уже в LGC Forensics успешно раскрыли. Некоторые из них упоминаются на страницах этой книги. Среди них был ряд самых громких и запутанных расследований в современной истории уголовного права, которые преподали нам бесценные уроки.

Одно из очень любопытных дел этого периода связано с программой, инициированной Комиссией содружества наций по воинским могилам. В ходе битвы при Фромеле, состоявшейся во время Первой мировой войны, 19 июля 1916 года, солдаты британской 61-й пехотной дивизии и Пятой австралийской дивизии пошли в наступление, чтобы оттеснить немецкие войска от реки Соммы. Операция оказалась роковой – в результате сотни союзных солдат были похоронены за линией немцев. Целью программы было идентифицировать и вернуть останки британских и австралийских солдат, павших во время битвы.

После нескольких лет кропотливых исследований в 2006 году рядом с деревней Фромель мы обнаружили несколько братских могил. Три года спустя, в 2009 году, наши ДНК-эксперты совместно с археологами из компании Oxford Archaeology приступили к раскопкам могил и извлечению образцов ДНК из останков солдат. К началу сентября они извлекли тела 250 бойцов. Специалисты по ДНК попытались получить жизнеспособные образцы ДНК, в то время как мы сопоставляли их с данными о потенциальных родственниках в надежде получить подтверждение. В январе и феврале 2010 года многие из солдат были заново погребены на новом военном кладбище во Фромеле.

Я предпочитаю работать в организациях поменьше, где могу оказывать более быстрое, существенное влияние и добиваться результата быстрее, чем это было возможно в созданной нами большой компании. Поэтому после присоединения к LGC я намеревалась оставаться в LGC Forensics не более двух лет, наивно полагая, что к этому времени слияние полностью завершится, и компания начнет работать как единый, а то и идеально смазанный механизм. На деле же оказалось крайне непросто интегрировать различные культуры и подходы, присущие двум разным организациям, и в результате применения LGC политики кнута и пряника, которую можно было понять, в итоге я осталась на целых пять лет.

Как бы то ни было, мне нравилось работать с LGC: они открыли для нас много новых возможностей. Помимо прочего мы приобрели и другие компании с целью увеличения объемов и расширения спектра оказываемых нами криминалистических услуг. Кроме двух немецких фирм, специализирующихся на ДНК, мы купили две небольшие английские компании, занимающиеся цифровой криминалистикой, что позволило расширить инструментарий и в этой сфере. Новая роботизированная система, установленная нами в Ранкорне, увеличила возможности по обработке эталонных образцов ДНК, позволив анализировать до 200 000 образцов в год. Также мы наняли двух специалистов по ДНК животных – Роба Огдена и Росса Юинга. Как и в случае с человеком, ДНК-экспертиза стала основным способом идентификации и сравнения звериных следов – например, в делах о браконьерстве и жестоком обращении с животными. Помимо этого она стала еще одним методом установления связи между людьми и различными местами.