Он пришпорил коня, и звонкий перестук копыт звучал намного веселее, чем когда мы поднимались к замку. Словно завладевшее всеми радостное возбуждение передалось и животным.

Каменистая тропа сменилась сыпучим песком. Лошади вязли в нем, но упрямо продолжали идти, а запах соли и рыбы становился все крепче.

Показались невысокие домишки, покосившиеся от постоянно натиска долетающего с моря ветра, сушились растянутые сети. Как флаги, развевалось постиранное белье, а обитатели деревни столпились у дверей домишек и радостно приветствовали господина на гарцующем скакуне.

Как только мы проезжали мимо очередного дома, все, кто стоял на пороге, начинали суетиться – снимать и укладывать сети, вытаскивать тяжеленные сундуки, куда, видимо, утолкали все, что сумели нажить.

Дома сменились наскоро растянутыми палатками. Там Ладислава тоже встречали криками ликования и сразу же начинали сворачивать временное жилище.

Так мы пересекли всю деревню и приблизились к местному храму. Маленький и неказистый, из потемневших, неумело сложенных камней, украшенный раковинами и кораллами, он не поражал белоснежной роскошью, как храм во дворце, не приводил в трепет, как строгая часовня в замке, но от него веяло невероятным теплом и уютом.

Здесь Ладислав спешился и помог спуститься мне.

– Прошу, Мелисса, – взял меня за руку и указал на темнеющий, за ракушечным занавесом вход.

Я по-прежнему ничего не понимала, но подала руку и посмотрела ему в лицо.

– Не бойся, – поймав мой взгляд, Ладислав ободряюще улыбнулся, и мы вошли в прохладную темноту.

Скудная обстановка сразу же осветилась белым светом, а у подобия алтаря стоял пресвятейший.

– Приступайте, – предложил он, а я вздрогнула.

Неужели Ладислав хочет сейчас провести свадебный обряд? Конечно, я была бы только за, если бы… хоть кто-то поинтересовался моим мнением.

Почему все считают, что могут как угодно распоряжаться моей жизнью?

Я думала, что Ладислав лучше понимает меня, уважает, как личность, а он… оказался таким же, как Кристаин.

Стало очень больно, и я отступила к выходу.

– Мелисса, стой, – Ладилав успел поймать меня за руку и не позволил освободиться.

Продолжая удерживать, он положил ладонь мне на голову и будто пригвоздил к полу, а я удивленно подняла глаза.

– Пользуясь правом, данным мне от рождения, – торжественно начал Ладислав. Не в силах пошевелиться, я все сжалась, протестуя против церемонии, но все же чувствовала, как меня обволакивает теплая энергия. – И при свидетельстве Светлейшего…

– … При свидетельстве Светлейшего, – повторил за ним пресвятейший, и мы с Ладиславом оказались внутри светового столба.

– Объявляю Мелиссу из рода Лиенн… – паника поднялась и затопила меня с головой. Я не хотела, чтобы все решали за меня, даже если эти решения «во благо». – … свободной женщиной, способной по своему усмотрению распоряжаться дальнейшей жизнью и самой собой.

– …свободной… способной распоряжаться… – слышалось эхо негромкого голоса пресвятейшего.

Световой столб зазвенел, завибрировал, рассыпался множеством сверкающих искр, и я почувствовала невероятное облегчение, будто с груди сняли бетонную плиту.

С ума сойти! Пока не получила свободу, даже не подозревала, какую несу тяжесть.

В храме снова сумрачно и прохладно.

– Мелисса, – окликнул меня Ладислав, потому что, полностью погрузившись в свои ощущения, я ничего не замечала. – Теперь ты со мной ничем не связана, кроме своего желания. Ты самостоятельная женщина и можешь поступать по своему разумению. Ты согласишься составить мне компанию в предстоящем плавании?

Господи! Есть ли предел его благородству?! Он говорил так ровно и спокойно, будто совершенно не знал, что со мной только что творилось, хотя, я уверена, что прекрасно все чувствовал.

Теперь он отступил и терпеливо ждал моего решения, и я не стала томить – с радостным «Да!» кинулась ему на шею.

Пресвятеший деликатно отвел взгляд, пока Ладислав меня обнимал, и, позабыв обо всем, целовал.

А я чувствовала, как меня распирают пузырьки радости, и готова была немедленно бежать на корабль, чтобы поскорее оказаться в открытом море, положиться на волю стихий и плыть куда глаза глядят, если бы… Если бы поцелуй не был таким сладким, томительным, головокружительным.

– Надо торопиться, – напомнил пресвятеший, когда понял, что наш поцелуй грозит затянуться. – Люди ждут.

– Конечно! – Ладислав подхватил меня на руки и вынес из храма.

Нас встретили словно новобрачных – криками ликования и дождем из мелкий раковин и полевых цветов.

Ладислав благодарил, смеялся, старался укрыть меня колкого благословения, а народ все прибывал, в результате  берегу мы подошли в окружении галдящей и приплясывающей толпы. Если бы время не поджимало, то селяне прямо сейчас устроили бы гулянья. Их любовь к Ладиславу действительно была беззаветной.

При виде их чистой, незамутненной радости, я погрустнела – испорченная моим миром, вряд ли смогу отдаваться чувствам с таким же пылом и без оглядки на что-либо.

Но Ладислав не дал долго грустить – все так же, не спуская меня с рук, он зашел в поджидающую лодку, куда сразу же набились мужчины и налегли на весла. Они вмиг доставили нас к борту корабля.

Собираясь взобраться по спущенной лестнице, я встала и чуть не свалилась в воду из качнувшейся лодки, но опять крепкая рука Ладислава пришла на помощь.

Страхуя, он помог мне подняться.

Мужчины сразу же отправились на берег за очередными пассажирами, а Ладислав взял меня под руку и повел показать каюту.

Размеры корабля я полностью осознала, только когда попала на него. Мы шли и шли, а он все не заканчивался. Скрипела обшивка и такелаж, палуба под ногами качалась, и только благодаря поддержке Ладислава, я не растянулась на скользких досках.

– Смотри, – Ладислав указал наверх, я запрокинула голову и открыла от удивления рот – на самой высокой мачте, на чем-то вроде смотровой площадки, стоял человек. Как он смог туда забраться? Это же невозможно! – Он следит за дорогой к берегу и сразу сообщит, как только появятся стражники принца.

Я вздрогнула, вспомнив, что мы все еще не в безопасности, и невольно прижалась к Ладиславу, а он обнял меня, будто укрывал от всех неприятностей.

– Ладислав, мальчик мой! – раздался зычный окрик. – Ты ли это?!

Вздрогнув, я осмотрелась и буквально вросла ногами в палубу – к нам приближался настоящий пират. Его черные кудри до плеч укрывала косынка, повязанная наподобие банданы, в ухе поблескивало золотое кольцо, а один глаз закрывала повязка.