разукрашены ссадинами и кровоподтеками. Кормщица пробралась на нос, села рядом с «напрасным», забрала у него второе весло и принялась грести.

Карбас понемногу выровнялся.

«А ветер-то слабеет!» – отметил нойда.

Медленно, вихляясь и подскакивая на волнах, карбас двигался вперед. Нойда стоял у руля. Он не ошибся – ветер в самом деле стихал.

Град прекратился. Лил холодный, но уже не убийственный ледяной, а обычный летний дождь. И вдалеке, сквозь струи дождя, понемногу угадывался берег.

«Дальше догребут сами, – подумал нойда, оставляя мысль развязать узелок с ветром. – Судя по тому, чего я тут наслушался, силы мне еще понадобятся. Глупо тратить их на борьбу с непогодой. Если бы развязал узел, высадился бы до самого донышка…»

А ведь когда-то, молодым и неопытным, он бы так и сделал.

«Прибегай к помощи богов лишь тогда, когда исчерпаны до дна силы людей, – вспомнилось ему наставление учителя Кумжи. – Боги не любят, когда смертные пытаются сесть им на шею…»

Из разрыва туч ударил луч солнца.

В тот же миг прекратился и дождь. Карбас все еще качало на волнах Яхро, но ветер совершенно стих.

«Решил, что утопил нас? – с любопытством подумал нойда. – Или… приготовил что-то еще?»

В любом случае нойда был очень доволен, что никак не показал себя противнику. А что на том берегу его ждет враг – сомнений не осталось.

Перевозчицы оживились, начали перешучиваться. Кормщица уже смеялась, переплетая взлохмаченную косу.

– Ну, девоньки, завтра у всех нас руки отвалятся! Как парней обнимать будем?

Тетеня сидел тихий, виноватый. Понемногу вычерпывал воду.

Лишний близнец все греб, неутомимый и равнодушный. То ли не понял, насколько близко пронеслась гибель. То ли ему, напрасной душе, и не было до того никакого дела.

* * *

Шурмань выглядела так же, как множество словенских, мерянских, водских деревень, где прежде побывал нойда. Большие серые избы с дерновыми крышами, умытые ливнем, стояли длинным рядом вдоль высокого зеленого берега. Ниже виднелись огороды, бани, лодочные причалы…

И ни единого человека – ни на берегу, ни у лодок, ни возле домов…

– Что-то не видать никого, – глядя из-под руки, удивленно заметила кормщица. – Всех буря по домам загнала, что ли?

– Да кто-то вышел бы уже, – неуверенно отозвалась другая. – Солнце вон как светит…

Карбас направился к самому большому причалу, и вскоре девицы стояли на берегу, с недоумением озираясь. Буря бурей, но это уже странно… Куда подевался народ? Шурмань как вымерла.

– Чудеса, – озадаченно развел руками Тетеня. – Эй, Ишута, Важка, ваши дома тут недалече. Сбегайте-ка, поглядите…

Но прежде, чем кто-то успел сделать шаг, раздался крик нойды:

– Нет! Стойте!

Девицы застыли, сбившись в кучку.

Нойда медленно поворачивался, прикрыв глаза. Умей перевозчицы видеть невидимое, лопарь предстал бы им в облаке – непрерывно шевелящемся, полупрозрачном…

– Живо в лодку! – крикнул он девкам. – Отплывайте!

Все его сайво-разведчики в один голос кричали слышимое лишь ему: «Опасность! Опасность!»

Пустая деревня выглядела безлюдной не просто так.

Перевозчицы, видно, тоже ощутив нечто, заметались. Кто-то шептал, призывая в помощь родовых духов, кто-то взялся за оберег…

– Да что за чушь? – в сердцах воскликнул Тетеня. – Лопарь, ты чего удумал?

И тут откуда-то – совсем близко! – раздался жуткий звериный вой.

Застыли все, даже нойда. Ничего подобного он в своей жизни не слыхал и мог поклясться, что такого зверя не знает.

Девки словно окаменели.

– Матушка! – вскрикнула одна из них.

– В лодку!!! – заорал нойда, выхватывая из сумки бубен и колотушку.

Его едва не охватило отчаяние. Вот сейчас девки, ополоумев от страха, разбегутся по всему берегу, а потом появится это…

Однако спустя несколько мгновений позади раздалось суетливое шлепанье весел. Мельком оглянувшись, нойда увидел отплывающий карбас и перевел дух.

Мужчины – Тетеня и лишний близнец – остались на берегу.

Нойда только успел подивиться смелости попутчиков и быстро обшарить взглядом берег – кто же это выл, где он?! – когда сзади раздался приказ:

– Вот что, лопарь… Снимай-ка с пояса кошель. Да, тот, с золотой пуговкой.

Голос был знакомый, но уже не заискивающий и юлящий, а твердый и мрачный.

Глава 26

Поединок насмерть

– Так вот зачем меня сюда заманили, – протянул нойда, медленно поворачиваясь. – И никакой больной женщины, конечно, тут нет…

Перед ним стоял Тетеня… хотя нет, уже совсем другой человек. Личина хитроватого болтливого мужичонки сползла точно снег с крыши весной, показывая совсем другое лицо – старческое и злое.

«Какой сильный морок! – невольно отметил нойда. – И ведь ни одна из девок подлога не распознала… Вот бы знать, где сейчас настоящий Тетеня?»

Что намного хуже – он, нойда, не распознал чар и не понял, что рядом колдун. Темный арбуй. Очень старый, очень сильный. Скрюченный, но крепкий, словно еловый корень. В глубоко посаженных темных глазах тлеет разрушительная сила лесного пожара.

«Учуял, значит, лакомство в кошеле и не смог пройти мимо. – Нойда горько усмехнулся. – Похоже, темные ведуны на меня всюду слетаются, как осы на мед…»

Когтистая рысья лапа на шее колдуна особенно не нравилась лопарю. От нее веяло чернейшим колдовством, замешенным на человечьей жертвенной крови.

– Давай сюда кошель с огненным духом, – угрюмо повторил мерянский колдун. – Отдашь добром – может быть, отпущу.

Нойда усмехнулся.

– Утопить не получилось, да?

– Ты силен, парень, – буркнул темный арбуй. – Но мне не соперник. Вступишь в бой – проиграешь и будешь съеден вместе со всеми своими духами…

– А если одолею?

– Не одолеешь, – с нерушимой уверенностью сказал колдун. – Здесь моя земля.

И старик накрыл ладонью оберег – когтистую лапу.

– Я подчинил зверя-предка, хранителя Шурмани. Теперь он служит мне. Ты ведь понимаешь, что это значит?

«К сожалению, да», – подумал нойда, чувствуя, что его уверенность в своих силах готова пошатнуться.

Самый могучий сайво слабеет, оказавшись на чужбине, где правят иные боги. Аклут был тому хорошим примером. Но попытайся нойда напасть на него в Змеевом море – как знать, чем кончилось бы дело?

«Дружище, – послышался из бубна голос Вархо. – Похоже, на этот раз ты крепко увяз!»

«Что по существу скажешь?» – мысленно спросил нойда.

«Этот дед – едун. Когда-то от жадности он попытался захватить себе слишком сильного сайво… Берешь на вилы – соразмеряй силы! Этот сайво им самим завладел. И теперь заставляет едуна убивать, чтобы прокормить его. А если старик остановится, зверь-предок сам его съест…»

«Я понял, делать-то что?!»

«Не знаю! Они сейчас как одно существо… Пока они вместе, сила едуна почти неисчерпаема…»

«Что хоть за зверь?»

– Слишком долго думаешь, – наблюдая за ним, произнес старый арбуй. – Тянешь время, призывая боевых духов? Не поможет… но к чему мне лишняя возня?

Он сжал в руке рысью лапу, воздел ее ввысь и что-то прорычал на мерянском.

В ответ раздалось рычание страшнее прежнего – и посреди пустой улицы возник пятнистый зверь.

Он неторопливо шел в сторону причала, вихляя крупом, наклонив ушастую голову. Даже несведущий человек оценил бы мощь тела и величину зубастых челюстей. Шкура зверя была покрыта пестрыми пятнами, но на этом сходство с рысью заканчивалось. Зверь источал отвратительную