по стёклам. Я металась по чужому дому, бродила, как привидение. Хорошо, что здесь меня не ожидали никакие опасности в лице пришельцев — искателей чужих сокровищ. Щелчок замка и звук открывающейся двери заставили почти вихрем выскочить в маленькую прихожую, чтобы встретить промокшего инспектора Нейтана. Он замер в дверях, уставившись на меня, словно не ожидал увидеть или узрел за моей спиной местное привидение.

— Я все ещё здесь, у вас. Не могла уйти… непогода, — начала оправдываться я, испугавшись, что он позабыл, что оставил меня в своем доме, и в ужасе подумав, что, возможно, он ожидал, что я уйду, и удивляется, почему я до сих пор здесь. Так мы и стояли с ним несколько мгновений, глядя друг на друга, каждый думая о своём, и не умея читать чужие мысли.

— Я… рад, — вдруг сказал он.

Снял шляпу, пальто — всё в тёмных мокрых пятнах — дождь успел нашвырять в него воды за те минуты, что он спешил от машины к крыльцу.

— Вы рады… — пробормотала я по-русски. — Это правда?

— Когда вы говорите на своём языке…

Он привычно оборвал фразу и отправился в гостиную, я хвостиком последовала за ним, рассыпая оправдания:

— Я просто удивилась, что вы рады, и растерялась.

— Удивились? Почему?

— Нет, я не сомневалась в вашем гостеприимстве, вы мне так помогли, инспектор… Нейтан…

Я увяла на этой фразе, почувствовав неловкость формальных излияний. Строго напомнила себе о фильтрации эмоций.

— Простите, я переоденусь, и мы поужинаем… — сказал Нейтан. — И… моё имя Питер, так меня зовут, родители так назвали.

— Да, я это поняла. Официантка, там, на берегу, называла вас по имени. Я сварила кофе, пока вас ждала, и.… выпила его. У вас есть экономка? Или вы сами готовите?

— Нет… да, — пробормотал инспектор.

С какой стати он заговорил об имени? Питер… Неловкость моя разрасталась, толпа внутренних тараканов пустилась в поход, ловко увёртываясь от любых попыток покончить с ними. Может, мне убежать? В шторм, в дождь… в непогоду…

Пока сражалась с тараканами, явился инспектор… Питер Нейтан. В джинсах и помятой майке неопределенно серого цвета. Направился на кухню, достал из морозилки упаковку какого-то полуфабриката и сунул в микроволновку. Мне оставалось лишь наблюдать.

— Располагайтесь в гостиной, Анастасиа, — сказал он.

— Не нужно, — запротестовала я. — Лучше на кухне. Дома мы всегда едим на кухне…

Давайте же я помогу вам… Питер.

Он бросил на меня быстрый взгляд, улыбнулся, если подёргивание уголков рта можно назвать улыбкой, и приглашающе кивнул. Совместный труд, неформальная одежда и кухня сыграли свою роль. Мне полегчало, и ему, кажется, тоже. Когда на столе расположились разнокалиберные инспекторские тарелки с ужином — разогретыми стейками со спагетти — он достал откуда-то, из «закромов родины», бутылку красного вина, против которого я не стала возражать.

А потом стало легко. Не оттого, что я опьянела — всего-то пригубила четверть половины бокала — нет, просто легко, впервые за эти дни. Я даже почти не напрягалась, слушая чужую речь, всё было понятно. Мы начали с темы, чем питаются одинокие люди, и какую важную роль в их рационе и образе жизни играют полуфабрикаты. Я похвасталась, что вполне прилично готовлю, но не слишком часто, потому что нет повода. Он сообщил, что готовить не умеет, но варит хороший кофе. Я посетовала, что кофе варить не умею, но очень люблю, когда удается попробовать хорошо приготовленную порцию, на что Питер пообещал сей же час сварить, чтобы я смогла ещё раз оценить его умение. Затем мы, невзначай, затронули уже поднятую ранее тему о детях и внуках, но не стали на ней задерживаться. Инспектор… Питер спросил, где и как я так хорошо научилась говорить на английском языке. Чистосердечно призналась, что языками интересуюсь ещё со школьных лет, но не решилась пойти в филологи, так как испугалась перспективы оказаться в роли школьного учителя. Выбрала иную стезю и лишь в зрелом возрасте, оказавшись без работы, занялась английским, сначала теоретически, а потом и практически, подрабатывая гидом в туристической фирме.

— Значит, если я вдруг приехал бы в Россию, то вы бы могли организовать мне экскурсию по красивым местам? — спросил Питер, когда ароматы кофе наполнили кухню.

На мгновенье растерявшись, я горячо заверила его, что это не составит труда и будет удовольствием.

— Впрочем, — сказал он, — вы же приехали сюда к мистеру Монтгомери… с определёнными планами.

Я не сразу нашлась, что ответить. «Фильтрация эмоций, не забывай!» — возопил внутренний голос. Он прав, совершенно прав, я приехала к мистеру Монтгомери, который сейчас лежит в больнице с отравленным наркотой организмом, а я распиваю кофе с другим. И это в мои то годы!

— Да, вы совершенно правы, Питер.

Я замолчала. Да, я приехала к Джеймсу, и если бы не произошла вся эта жуткая история, то сейчас бы сидела за столом с ним и обсуждала наши дальнейшие планы. Но жизнь всё перевернула с ног на голову.

— Прекрасный кофе, Питер, — сказала я. — Чудесный кофе, никогда не пила такого.

— Так уж и никогда? — спросил он, вновь дрогнув уголками рта.

— Никогда, — решительно подтвердила я. — Но мне надо идти, я и так замучила вас собой и своими проблемами.

— Хм…получилось так, что у нас с вами общие проблемы, Анастасиа.

— Были общие, а теперь… я вам очень благодарна.

— Куда же вы пойдете? В дождь?

— Но можно ведь вызвать такси…

— Вряд ли найдется много желающих заводить мотор в такую погоду… хотя я и сам мог бы вас отвезти в гостиницу. Но я с трудом добрался сюда, видимости никакой. И я устал, — заявил он, довольно решительно.

Аргумент был веским, оставалось только подчиниться.

— Более того, — добавил он, — Возможно, сегодня вечером или ночью, появятся новости… по нашему делу.

— Какие? — вскинулась я. — Почему ночью?

— Дождь смывает все следы, а буря дает ощущение безопасности для того, кто хочет пройти незамеченным, — заявил он.

Боже, он ещё и поэт! Этот инспектор Нейтан… Питер.

— Что вы хотите этим сказать?

Он усмехнулся, глотнул кофе, поставил чашку на стол.

— Мой сержант и двое парней дежурят сейчас у дома Монтгомери. А я… мы… ждем здесь его сигнала.

— Значит… дело не закончено, и вы кого-то подозреваете? — выдохнула я.

— Смутно, но догадки есть. Давайте подождем. Возможно, ничего и не произойдет, а, может, и случится. И разрешится загадка вашей шкатулки. Но пока больше ничего не скажу. Вы умеете играть в триктрак?

Мы устроились в гостиной, и инспектор поставил на стол мои нарды, не преминув лаконично объяснить, почему держит дома вещественное доказательство.