В июле в Лепель привезли главного свидетеля по делу карательницы. Стали разрабатывать операцию по опознанию Тоньки-пулеметчицы и ее аресту. Решили пригласить Макарову в СОБЕС для якобы перерасчета пенсии. Роль бухгалтера СОБЕСа играл Головачев. Свидетельница тоже изображала сотрудницу СОБЕСа. В случае успешного опознания Макаровой женщина должна была подать капитану условный сигнал. Но женщина заметно нервничала, и чекист боялся, что она сорвет операцию.

И вот в назначенный день и час ничего не подозревающая Антонина Гинсбург зашла в бухгалтерию и стала разговаривать с Головачевым, но свидетельница не подала условного сигнала. Капитан заволновался: неужели снова ошибка?! Неужели провал! Но когда Гинсбург вышла, свидетельница тут же дала волю чувствам:

«Это она, она, товарищ капитан!» — воскликнула чуть не плача женщина. — «Она убивала моих родственников!»

Головачев возликовал: он все-таки отыскал предательницу!

Итак, Макарова была опознана. Осталось только ее арестовать. С этим делом не стали долго затягивать. Комитетчики быстро разработали операцию по задержанию карательницы и стали ее так же быстро осуществлять.

В 10 часов утра Антонину Гинзбург вызвали к начальнику отдела кадров фабрики. Там ее и задержали и надели на руки наручники. Невероятно, но Макарова-Гинзбург ничему не удивилась. Она не впадала в истерику, не орала. На лице у нее не было ни страха, ни волнения, ни слез. Она производила впечатление решительной и волевой женщины. Ее посадили в черную «Волгу» к капитану Головачеву. За головной «Волгой» пристроилась другая черная «Волга» — машина сопровождения.

Когда автомобили подъехали к зданию лепельского КГБ, Макарова попросила закурить. Головачев разрешил снять с женщины наручники и дать ей пачку «Беломора». Антонина с наслаждением затянулась крепкой папиросой. Она молчала и курила, молчала и курила и все смотрела в окно. Она была спокойна и отрешенна. Потом пожилая женщина поднялась в кабинет Головачева и спокойно стала рассказывать о своей первой и второй жизни.

…Немцы в панике отступали. Советские войска стремительно продвигались по Брянщине.

Антонина враз стала не нужна никому из своих ухажеров. Ни начальнику Локотской тюрьмы, ни немецким офицерам. Никто не взял ее с собой. Все спасали свои жизни в одиночку. Тогда Тоня охмурила одного немца-повара в звании ефрейтора и вместе с ним, согревая его осенними ночами, стала пробираться на Запад. Так они дошли до самой Польши. Но во время одной из бомбежек ефрейтора убило, и Тонька-пулеметчица снова осталась одна.

Перед ней стоял нелегкий выбор: либо идти с немецкими войсками дальше на запад, в Германию, либо, замаскировавшись под бежавшую из плена санитарку, возвратиться на восток, в СССР — авось ее никто и не узнает! Главное, миновать Брянщину и особенно поселок городского типа Локоть, где карательницу знала каждая собака. И Тоня как не парадоксально решила повернуть в сторону наступающей Советской Армии. Это был весьма нестандартный и рискованный ход, но именно он позволил Макаровой прожить еще сорок лет на свободе. Ей поверили в НКВД, и она снова очутилась в Красной Армии. Ее отправили служить в Кенигсберг, в военный госпиталь. Там Тоня и познакомилась со своим будущим мужем, раненым фронтовиком Гинзбургом и после замужества взяла его фамилию.

Жизнь для Антонины Макаровой началась с чистого листа. Никто не знал о ее предательстве и преступном прошлом. Теперь она снова стала типичной советской гражданкой. Как все гражданки СССР она работала на производстве, ходила на демонстрации, субботники, в дом культуры на танцы, вела общественную работу, читала советские газеты и смотрела кино. В том числе и свой любимый фильм «Чапаев».

Потом Антонина родила двух девочек.

«Фронтовичка, герой производства», — с уважением говорили о ней народ.

Ее уважали, ценили. На фабрике, в семье. Муж ее очень любил. И дети. Тоня была в то время счастлива. Она жила заново. Словно и не было того позорного и страшного прошлого. Макарова просто вычеркнула его из своей памяти. Всевышний дал ей новый шанс, и она им воспользовалась. Теперь у нее была настоящая полноценная семья, заботливый супруг, хорошие детки, она уважаемый всеми человек и живет полноценной и насыщенной жизнью счастливой советской женщины.

Но… дав Антонине много лет новой жизни в другой ипостаси, Бог все-таки, в конце концов, решил призвать карательницу к ответу за ее нацистские преступления.

«Ее действительно ничто не мучило, не тревожило. И только в последний год, говорит, что-то начало беспокоить, сниться что-то нехорошее стало…» — рассказал Петр Головачев. — «На улицах городка чудились тени из ее прошлого — но она ничего не подозревала. Лишь тревожно спала».

Попрощаться после ареста Макарова ни с кем не успела. Потом ее супруг и дети узнали о Тоньке-пулеметчице. Муж долго не мог поверить в невероятную и чудовищную правду. Его жена — нацистский преступник?! Каратель и враг народа?! Быть не может!!! А когда поверил, то забрал детей и навсегда покинул город.

Летом 1978 года Макарову привезли специальным конвоем в Локоть. Местные жители те, что выжили в войне, ее сразу опознали. Хотя она постарела, пополнела, носила очки в тяжелой роговой оправе, но она была узнана. По жесткому колючему взгляду и угрюмой складке на лбу. На очную ставку с Макаровой местные жители шли неохотно. Многие даже через столько лет боялись жестокой фашистки Тоньки-пулеметчицы.

Потом был следственный эксперимент. Ее привезли к бывшей Локотской тюрьме — конюшням конезавода. Преступница, опустив глаза, обреченной и усталой походкой прошла пятьсот метров от тюрьмы до места расстрелов. Там она подробно рассказала следователям, как она убивала пленных.

На допросах в июне 1979 года Макарова дополнила свои показания:

«Я расстреливала заключенных за тюрьмой, примерно в пятистах метрах от тюрьмы, у какой-то ямы или траншеи. По команде кого-либо из начальства я или ложилась за пулемет, или становилась на колени и производила стрельбу из пулемета по обреченным, стреляла до тех пор, пока не падали все… Все заключенные были для меня одинаковы. Менялось только количество, остальное было как обычно: мне приказывали расстрелять группу, на место расстрела кто-либо выкатывал мой пулемет, по чьей-либо команде я ложилась за пулемет и стреляла, а после я уходила с места расстрела. Обстоятельства расстрела я старалась не запоминать… А людей? Я их не знаю, они меня не знают, деньги, главное, платили. А война все спишет…»

Выходит, жизнь не списала. И решила посчитаться с Тонькой-пулеметчицей. В ходе следствия официально была доказана причастность Антонины Макаровой к расстрелу только 168 человек. Но и этого количества загубленных душ хватило для того, чтобы вынести подсудимой Антонине Макаровой-Гинзбург весьма суровый приговор. Ее судили в Брянске и приговорили к расстрелу.

На Руси смертная кара впервые появилась в 1398 году и зафиксирована в Двинской уставной грамоте. Великий царь Петр I распорядился наказывать смертной казнью за 123 состава преступления.

При Советской власти в 1947 году смертная казнь была отменена, но в начале 50-х ее возродили. К исключительной мере наказания приговаривали за умышленные убийства при отягчающих обстоятельствах, за групповое изнасилования, повлекшее за собой смерть потерпевшей, за дезертирство, шпионаж, измену Родине, а с начала 60-х годов — также за экономические преступления и хищения в крупных размерах.