Вот и теперь, как только наши разведчики скрылись в лесу, я послал Машу и Никиту назад, к повороту — следить за рекой.

— Только не высовывайтесь, — напомнил на всякий случай. — Там, по-моему, не меньше километра, а то и полутора, русло относительно прямое — далеко будет видно. Один больше за рекой следит, второй к лесу прислушивается. Мало ли что. Кроме двуногих с ружьями, могут попасться и четвероногие с зубами и когтями. Крупных хищников мы, слава аллаху, пока не встречали, но сие не значит, то их тут нет.

Маша с Никитой, прихватив одно из двух оставшихся с зарядами импульсных ружей, удалились за поворот, а мы с Владом укрылись за ближайшими деревьями.

— Дай-ка и мне, — попросил Влад, увидев, что я закуриваю.

— Если так дальше пойдёт, то придётся бросить, — я протянул ему ополовиненную пачку. — Тебе хорошо, ты уже, и давно. Так, балуешься изредка, чепуха. А я вот не представляю, как это сделать.

— Это не очень сложно, — заметил архивариус. — Я же тебе не раз уже объяснял. Надо только представить себе, что ты выскочил из скользкой вонючей ямы на весенний благоухающий простор, и больше в эту яму не спрыгивать. Кстати, ничего, что мы разговариваем?

— Ничего. Тихонько можно. На то и разведка справа и слева.

— Да, — согласился Влад. — Ребята и девчата глазастые.

— И ушастые, — подмигнул я. — Не то что мы, старые пни.

— Ну, не такие уж и старые, — хмыкнул Влад. — Я гляжу, у тебя с Мартой…

— И что? — с вызовом осведомился я.

— Абсолютно ничего. Кроме того, что она с Альтерры. И я предвижу для вас серьёзные трудности, когда всё это закончится.

— Ты думаешь, это может закончиться таким образом, что у нас возникнут трудности из-за причастности к разным и не слишком дружественным мирам? Да ты, старик, оптимист.

— Просто я давно живу на свете, — сказал Влад. — Это не оптимизм, а чистая интуиция. Основанная на жизненном опыте.

— И что же твой жизненный опыт наряду с интуицией тебе подсказывает? — спросил я, памятуя, что на заданный вопрос человек невольно стремится ответить, хочет он того или нет. А Влад — по нему было видно — явно хотел.

— Он мне подсказывает, что не может такая сущность, как Оскар, бесследно сгинуть. Мы же спаслись? Спаслись. И не сказать, что чудом. Просто как следует постарались. Приложили усилия. Не вижу, почему он не смог бы этого сделать. Подумаешь, извержение вулкана пополам с землетрясением и лесным пожаром! Оскару, как он сам сказал, около миллиона лет. Не знаю уж почему, но я склонен ему верить. Представляешь, сколько всевозможных природных катастроф он должен был пережить за эти бесконечные годы? Нет, представить это невозможно. Ужас. А тут…

— Я не понял, — сказал я. — Ты кого уговариваешь, меня или себя?

— Да, ты прав, — вздохнул мой старый товарищ. — Больше себя. Уж очень не хочется остаться здесь без помощи.

— И, наоборот, хочется увидеть дом, — добавил я. — Несмотря даже на то, что нас там, возможно, не ждут. Или ждут, но отнюдь не с распростёртыми объятьями.

— Чтобы это узнать, нужно вернуться, — сказал Влад.

— Я не против, — согласился я. — Так ты думаешь, что с Оскаром мы ещё встретимся?

— Мне кажется… — начал Влад, но договорить не успел. Слева захрустело, мы повернули головы и увидели, что к нам вдоль опушки быстрым шагом возвращаются Маша и Никита.

Издалека было видно, что наша молодая разведка чем-то изрядно возбуждена, и я поднялся им навстречу:

— Неужто киркхуркхи?

— Они, — выдохнул Никита. — Но я не стану пытаться выговорить это слово. По мне, так лучше урукхаи. Или пятиглазые.

— Неважно. Где они?

— На реке. Только-только выплыли из-за поворота на плоту. Маша первой увидела.

Я посмотрел на Машу.

— Все семеро, — подтвердила она. — И у них правда что-то вроде плота. И, если не ошибаюсь, с ними наши рюкзаки. Далеко было, не разглядела.

— Да мы и так богу спасибо должны сказать за твои зоркие глаза, — сказал Влад.

— У нас около пятнадцати минут, — прикинул я скорость течения реки и расстояние. — Бездна времени. Но у них семь стволов, а, возможно, с учётом наших пистолетов, и десять против наших двух. В которых к тому же осталось — я уверен — мало зарядов.

— Но они на реке и плоту своём как на ладони, — сказал Никита. — А мы — за деревьями. Плюс фактор неожиданности.

— Верно, — согласился я. — Наши шансы предпочтительнее. Да и нет у нас выбора. Или — или. Никита, ты готов?

— Готов.

— Тогда давай выбирать место для засады. По-моему, вон те два толстых дерева на самом краю — самое то.

Влада я послал направо, ближе к озеру, чтобы он, в случае неожиданного возвращения Жени и Марты, успел их предупредить. А Машу — чуть выше по течению, следить за приближением киркхуркхов и подать нам сигнал, когда нужно «взводить курки», или же предупредить, если, не дай господь, что-то пойдёт не так.

Но всё пошло так, как надо, и плот с урукхаями появился в пределах нашей видимости и на расстоянии точного выстрела в расчётное время.

Когда до цели не более сорока метров, а сама она довольно велика и плавно движется со скоростью неторопливого пешехода, промазать трудно.

Особенно если у тебя есть возможность спокойно, не торопясь, прицелиться.

Эта возможность у нас с Никитой была, и мы использовали её на все сто процентов.

Семь почти человеческих фигур на относительно невеликом плоту. Двое с шестами по бокам, один с чем-то вроде рулевого весла сзади (надо же, даже руль умудрились смастерить!), четверо — по центру. Сидят спинами друг к другу и с оружием в семипалых своих лапах. Одна пара следит за правым берегом, вторая — за левым. Во все свои двадцать глаз. И рядом действительно наши рюкзаки. Это хорошо — не люблю, когда вещи пропадают.

Почти невозможно промазать. И мы не промажем — не имеем права.

— Огонь, — скомандовал я негромко и тут же выстрелил. Дважды подряд.

Тррах-ррах! Тррах-ррах!

Четыре практически невидимые в ярком солнечном свете молнии ударили в центр плота и произвели на нём кардинальные изменения.

Шумно свалились в воду оба «шестовика».

Вскрикнул и скорчился на палубе рулевой.

Плот немедленно закрутило и понесло к нашему берегу.

Двое урукхаев успели вскочить на ноги и ответить, но разряды прошли далеко в стороне и даже как следует не смогли никого испугать.

Трах-ррах! Снова выстрелили мы с Никитой. Всё-таки хороши оказались эти импульсные ружья урукхаев — почти никакой отдачи…

Ещё двое, выронив оружие, рухнули на бревна.

Оставшиеся растерялись.