все три, а может и того дольше. Я не злюсь на ребёнка, но и не рада тому, что мы тормозим. Даже проскользнула мысль о том, что нам стоило бы оставить Кайю на ферме с нашим обещанием вернуться за ней, но мы ведь живём не в том мире, в котором подобные обещания легко сдержать, в конце концов, её мать так и не вернулась за ней, хотя давала такое обещание ещё в прекрасном мире, не знающем ни Атак, ни Стали. Вот ведь хрень!.. И ей нехорошо, и нам сложнее, чем могло бы быть, и ничего с этим теперь не поделаешь, мы ведь одна семья.

Покончив с ранним ужином без костра, мы снова оказались в страшно тесной палатке – благо среди нас не водилось клаустрофобов. На сей раз “хвост” Маршала вёл себя тихо – стоило голове Кайи занять горизонтальное положение, как ни единого намёка на иронию или пожелание обняться, то есть ничего из того, что было накануне перед отбоем, не прозвучало. Девчонка выключилась мгновенно, и я последовала её примеру. Знала бы, что сплю перед одной из самых страшных потерь в истории своей жизни, не засыпала бы вовсе и вообще… Вообще не знаю, что бы сделала, но что-то из того, что не сделала, но могла бы, если бы…

Знаете, некоторые вещи невозможно ни отменить, ни откорректировать. А с учётом того, что всё имеет свой тайный смысл, я прихожу к выводу, что ничего менять и корректировать вовсе не нужно. С чем-то просто нужно научиться жить, с чем-то нужно смириться, с чем-то не смиряться ни при каких условиях, что-то отпустить, а что-то помнить столько, сколько будешь жив, и при этом ни в коем случае не растерять своё умение прощать, и всегда, несмотря ни на что, стремиться к счастью. В конце концов, всё начало. Совсем всё…

Глава 14

Диандра

От консервированного мяса и супов быстрого приготовления уже в буквальном смысле тошнит, хотя живя на ферме я с такой проблемой не сталкивалась – ела себе всё подряд и совершенно не ощущала никакого дискомфорта. Но здесь, после тяжелых дней на ногах, холодных ночей в стеснённых условиях и постепенного доведения организма до крайней степени усталости, очередной консервированный завтрак кажется мне настолько невыносимым, что я решительно отказываюсь от него, впрочем, не отвергнув сладковатые сухари с подслащённым и очень крепким чёрным чаем.

После тяжёлого сна только улыбка Маршала меня и спасает. Стоит ему улыбнуться мне, и я сразу же таю, будто весь этот холод беспросветно-серого дня ничего не стоит развеять одной только его мимолётной улыбке. Как жаль, что этот невероятный в своей силе мужчина не появился в моей жизни до Атак! Он был мне так нужен. Всегда. И особенно тогда, когда я не подозревала об этом.

Мы стартовали в начале десятого часа и до сих пор очень успешно продвигаемся вперёд: уже почти четыре часа дня, сгустившаяся серость вокруг нас стала почти кинематографичной, и никто из членов нашего дружного отряда даже не взывает к остановке. Впрочем, мы неплохо отдохнули в обед, во время которого я буквально через силу впихнула в себя очередную порцию супа быстрого приготовления.

Я с Маршалом идём чуть впереди всех, и нам хорошо в этой относительной уединённости. Кайя, как привычный хвост Маршала, идёт в нескольких метрах позади нас, явно стараясь не отставать, что у неё сегодня неплохо получается, но только за счёт того, что её рюкзак взял на свои могучие плечи Маршал. Рагнар с Томирис, очевидно, замечательно проводят время друг с другом, замыкая собой нашу скромную колонну. По крайней мере, я не могу вспомнить, когда видела Томирис такой улыбающейся Рагнару, и как будто бы вообще никогда не слышала, чтобы она смеялась в ответ на его шутки, а здесь вдруг явные три смешка за последние два часа – неужели ледяная броня моей серьёзной сестрицы начала подтаивать и у Рагнара появляется реальный шанс покорить это неприступное сердце? Надо же… Впрочем, я не сильно удивлена. Томирис хотя и вся из себя непоколебимая непробиваемость, да ещё и пытающаяся оставаться в светлых тонах, всё же её приманивает темнота Рагнара, то есть то, крупицы чего есть и в ней самой. Интересная они пара, похожая на сокрушительную бурю или неудержимый шторм, но мне всё же больше нравится та модель отношений, которая сложилась у меня с Маршалом – сладостный штиль гармонии, в котором хочется растворяться каждую секунду.

Ровно в четыре часа дня мы вышли из леса и уже спустя сто метров зашли на заросшее высокой сухой травой кладбище автомобилей. Судя по состоянию всех этих разобранных, ржавых, не подлежащих восстановлению машин, это место было основано задолго до Первой Атаки. Я даже увидела здесь ауди две тысячи тридцатого года выпуска – абсолютный раритет!

Это место с сильной атмосферой мрачного фильма имеет весьма впечатляющие масштабы – чтобы увидеть его край, мне понадобилось бы встать на крышу одного из вросших в землю автобусов, но такое действие было бы слишком опасным, так что я просто решила уточнить у Маршала, уверен ли он, что мы не сбились с пути. Для того чтобы узнать ответ на мой вопрос, мы остановились между одними из самых ржавых автомобильных скелетов, которые я до сих пор успела увидеть в этом месте.

Я уже оценила верность показателей компаса Маршала, когда, словно гром среди ясного неба, совершенно внезапно началось то, что навсегда останется одним из моих самых страшных ночных кошмаров – на нас напала большая, вооруженная коалиция трапперов.

В нас начали стрелять издалека. Мы чудом успели нырнуть за ближайшие к нам автомобильные останки: я с Маршалом бросились влево, а Кайя бросилась вправо, к машине, у которой она стояла и которая располагалась на пару шагов дальше от нашего укрытия, ближе к нападающей стороне. Всё происходило настолько быстро, что даже теперь мне кажется, будто это походило на скоростное, судьбоносное моргание глазами: моргнула – и пистолет уже в моей руке; ещё раз моргнула – и ружьё Маршала произвело первый выстрел; ещё раз моргнула – и увидела наших противников верхом на лошадях, с высоты которых они пытались накрыть нас пулевым огнём; ещё раз моргнула – и увидела, как один из трапперов, совсем молодой парень, спрыгнул со своей лошади и схватил Кайю за руки. За секунду до того, как я выстрелила ему в спину, Кайя выкрутилась и ударила своего противника в шею электрошокером, подаренным ей Маршалом – я отчётливо рассмотрела этот момент, но всё равно выстрелила и наверняка