Дети бросились к матери и вцепились в ее юбки. Она вытерла слезы с их лиц и крепко прижала к себе.

– Маме придется покинуть вас. Наберитесь стойкости. – Старшая девочка горько заплакала, уткнувшись лицом в грудь матери. – Тихо, тихо, моя хорошая. Тебе придется присматривать за младшенькими. Справишься? Ради меня?

Шмыгнув носом, девочка кивнула.

Я не могла сидеть сложа руки и смотреть, как казнят женщину просто за то, что она пыталась прокормить собственную семью. Но что я могла сделать? Я была здесь никем. Беспомощной, ни на что не годной человеческой девушкой.

Мой взгляд остановился на двери, ведущей в коридор.

«Но я знаю кое-кого, у кого есть власть».

Через кабинет я вышла в коридор и поднялась по лестнице. К тому времени, как добралась до четвертого этажа, мышцы на ногах горели от напряжения. Как и ожидалось, Тайг сидел на каменном полу рядом с гробом Кейлин, закрыв глаза и запрокинув голову к потолку. Серебристый шрам поперек горла выделялся на фоне загорелой кожи.

– Знаешь, что мне больше всего нравится в твоей сестре? – невнятно побормотал он, не отрывая глаз. Его ноги были вытянуты, выставляя на обозрение грязные поношенные сапоги с расстегнутыми пряжками. – Она простила мне все грехи, хотя я не заслуживал прощения.

Все еще пьян. Превосходно. Возможно, в таком состоянии договориться с ним будет даже проще.

Чем ближе я подходила к нему, тем острее чувствовала витающий в воздухе запах алкоголя.

– А ты веришь в прощение?

Остекленевшие зеленые глаза встретились с моими.

– А? Что на этот раз учудил мой брат?

– Он приговорил женщину к смертной казни.

Тайг чертыхнулся:

– Кого?

– Кажется, ее зовут Анвен.

Он со стоном уставился в потолок.

– Она украла ткань, чтобы прокормить семью, но Риан… – Одно его имя вызвало во мне желание рвать и метать. – Он даже не выслушал ее объяснений, – продолжала я. – Ему было все равно, что она скажет.

– Риан видит все в черно-белом цвете. Но мир не делился только на черное и белом, не так ли? Он окрашен миллионом оттенков серого. – На его лице промелькнула легкая улыбка, когда он посмотрел на золотой гроб. – У твоей сестры глаза серые, как грозовые тучи, предвещающие шторм. Самый прекрасный оттенок серого в мире. – Вздохнув, Тайг поднялся на ноги и отряхнул брюки, которые нужно было давным-давно постирать. – Я разберусь.

Впервые с тех пор, как он убил Кейлин проклятым поцелуем, я увидела в нем мужчину, достойного прощения. В моей груди вспыхнула надежда.

– Спасибо.

Тайг кивнул:

– Он тебя не заслуживает. Чем скорее ты это поймешь, тем будет лучше для всех.

Дверь распахнулась, заставляя нас обоих вздрогнуть.

Риан переступил через порог, цокая языком и качая головой.

– Так, так, братец. Ты ведь прекрасно знаешь, что в мои дела не стоит совать нос. – Риан перевел на меня взгляд, когда я придвинулась ближе к Тайгу. – А ты! Сначала ты едва не выставила меня глупцом перед подданными и не подорвала мой авторитет. А теперь побежала к моему брату, чтобы просить его пойти наперекор моим решениям?

Усмехнувшись, Тайг положил руку мне на плечо.

– Возможно, сегодня ты и взял на себя обязанности лидера, но Эйвин знает, кто здесь на самом деле главный.

Глаза Риана потемнели. Он взмахнул рукой, и Тайг исчез, – а вместе с ним и моя надежда спасти несчастную женщину, приговоренную к казни. Не отрывая от него взгляда, я встала между Кейлин и Рианом в ожидании, когда его учащенное дыхание успокоится.

– Прости, но ты не оставил мне выбора, – сказала я.

Риан склонил голову вбок, сверля меня потемневшими от гнева глазами.

– Не говори мне, что у тебя не было выбора. Он у тебя был, Эйвин, и ты его сделала. – Он ударил кулаком по своему бедру. Один раз. Второй. – И у ведьмы тоже был выбор. Она знала, чем чревато воровство. Знала, что нарушает закон, но ее это не остановило.

«Она пошла на преступление из отчаяния».

– Она заслуживает еще один шанс.

– Заслуживает ли? И сколько шансов я должен ей дать? – Подняв руку, он начал загибать пальцы. – Два? Три? Нет, подожди. Лучше четыре. Или мне следует дать ей пять? Я знаю! Шесть. Шесть шансов, а затем ее можно будет казнить без зазрений совести. – Он пригрозил мне пальцем: – Но больше никаких исключений, я серьезно.

Он думал, что это смешно? Он приговорил мать троих детей к смертной казни. И не просто к смерти на год и один день. К настоящей смерти. Эта женщина никогда не вернется из загробного мира.

– Это не смешно, Риан.

– Да я и не шучу, черт возьми! Ты попросила меня сделать исключение, и я пытаюсь в этом разобраться. Для кого я должен делать исключения? Только для определенных граждан с трагичной судьбой? Или для всех матерей? А что насчет отцов? Или я должен сделать исключение для всех? Следует ли мне упразднить закон и позволить людям делать все, что заблагорассудится?

Мне не хотелось признавать, но Риан был отчасти прав. Где проходила граница между добром и злом, правильным и неправильным, если закон ее не устанавливает?

Прерывистое дыхание Риана выровнялось, и он закончил более спокойным голосом:

– Несколько месяцев назад мой брат предложил Анвен приходить в замок за пайком, если она не состоянии содержать свою семью. Но гордость не позволила ей брать у нас подачки. Она заслужила понести наказание за свои поступки.

«Заслужила понести наказание?»

И что хорошего из этого выйдет?

– Ты ошибаешься, – сказала я. Мои слова, как всегда, останутся без внимания, но я не могла смолчать и оставить последнее слово за ним. – Анвен не заслуживает наказания. Она заслуживает милосердия.

Глава 26

Сперва я кричала нерешительно и слабо, уткнувшись лицом в подушку.

Почему все не может быть просто хоть раз в жизни?

Затем я закричала громче, освобождаясь от гнева и разочарования, скопившихся за двадцать один год.

Я не знала, почему пыталась заглушить крики подушкой. В конце концов, я была здесь пленница. Пленники, вероятно, постоянно кричат.

После ссоры с Рианом я убежала в свою комнату в попытке скрыться от всего мира. Я могла кричать, возмущаться несправедливостью решения хоть целый день, но что толку? Я просто была человеком, который оказался в мире, где ему не место.

Более того, я была женщиной, а Риан – мужчиной.

А мужчины всегда поступали так, как им заблагорассудится.

Когда я закричала в третий раз, дверь распахнулась.

На пороге появился