показать, как правильно револьвер держать, да всё такое!

- И это ты-то учитель? Свен, он что-то темнит.

- Да тебе везде заговоры и предатели мерещатся, - отмахнулся здоровяк. – Пусть идёт. Что мы, без него не справимся?

- Отлично! – Гудэри хлопнул гиганта по плечу. – Я побежал!

- Точно кого-то встретил, - проворчал Хирио, - ты что, этого котяру не знаешь? Давай твою лошадь в сани запряжём, она покрупнее.

***

Лазова выбежал из конюшни, почти не касаясь стремян взлетел на рыжего жеребца. «Так. Цветочных лавок тут наверняка нет, но может есть кондитерские?» Спустя час он вновь вошёл в поместье губернатора, с пакетом леденцов и большим шоколадным мишкой, перевязанным ленточкой из глазури.

***

- Расскажи что-нибудь о себе? – попросила Адель, когда вышла с Лазовой на террасу. С высоты второго этажа открывался вид на квадратные каменные коробки города, перевёрнутые лодки бараков, неприветливые горы и шахты в них.

- Не самый романтичный пейзаж, - ухмыльнулся Гудэри,

Девушка проследила за его взглядом, непонимающе нахмурилась.

- Для меня это просто фон, на детали которого нет никакого смысла обращать внимание. Тебя он смущает?

Сапожки Адель на невысоких каблуках оставляли аккуратные следы на занесённом снегом полу, а юбки она чуть приподняла, чтобы не волочить за собой. «Она так легко и естественно перешла на «ты» - это определённо хороший знак.» Лазова сделал скучающее и немного безразличное выражение лица.

- Нет, мне без разницы. Что тебе рассказать? Родился, вырос, учился, поступил на с службу в Анклав… - Гудэри сдержал желание поёжиться от холода. В одном сюртуке было определённо зябко. «Как только Адель не замерзает в своей лёгкой курточке, наброшенной на плечи? Привыкла, наверное…»

Девушка обернулась к нему и улыбнулась.

- Где родился? Где вырос? Где учился? На какую службу поступил? – Лазова слегка опешил от потока вопросов любопытного юного создания. И никогда ещё Лазову не расспрашивали так искренне и бескорыстно, никогда он не ощущал к себе столь неподдельного интереса.

- Родился и вырос в Халикарнасе. Учился там же, в Царской Академии, закончил, получив звание корнета лейб-гвардии. Потом решил несколько сменить направление своей карьеры, перебрался в Тримеру. Там поступил на службу в Анклав. Слышала о таком?

- Немного. Слухи всякие ходят, таинственные и противоречивые. Расскажи поподробнее, а?

Адель хотела присесть на каменную скамейку, но передумала и осталась стоять у балюстрады. Гудэри встал спиной к серому угрюмому городу с чадящими трубами домов.

«Хуже местного пейзажа может быть только рассказ о реалиях Охоты. Что мы оставляем после себя…»

- Там ничего интересного. Для обывателей достаточно того, что мы всеми силами защищаем Нимулон.

- Но это же так любопытно!

- Ах, оставь. Право же тебе не нужно это знать.

Адель погрустнела, её лицо стало серьёзным. Лазова отметил, что ей больше идёт быть весёлой и улыбающейся. «Нужно срочно исправлять ситуацию!»

- А ты? Где родилась?

Девушка посмотрел на него снисходительно.

- Здесь. Здесь и выросла. Здесь и училась. Точнее меня учили. Папенька приглашал учителей. Из политических. И одного из своих подручных, чтобы те не ляпнули не того.

Её голос сделался сухим, а взгляд отсутствующим.

- Один раз этот надзиратель избил моего учителя. Это было ужасно.

Гудэри приблизился к ней, коснулся плеча.

- Прости, я не знал, что для тебя это очень неприятная тема. Лучше скажи, цветы у вас тут бывают?

- Бывают, летом привозят. – Адель вновь улыбалась.

- Какие ты любишь?

- Розы. - Она потупила взгляд.

- Розы? Это слишком обычно. – Лазова взял её за плечи и повертел, будто вазу, словно выбирая идеальный ракурс. - А ты необычная! Я думаю, тебе больше подошли бы ландыши. Или лилии. Такие же светлые, такие же нежные, как ты.

Она покраснела, не зная, куда деть руки, заправила выбившиеся из-под шапочки пряди волос.

- Ой, да ладно тебе…

Молодой Охотник понял, что сейчас начнёт стучать зубами.

- Адель, прости меня, но пойдём в дом? У меня уже руки синие…

- Конечно, извини, ты же южанин, - она ухватила его за ладонь, и повела внутрь, как будто он сам не мог найти дорогу. – А что ты любишь из еды?

Лазова не стал сопротивляться, ему была приятна такая забота.

Он следовал за ней по особняку, слушал её шуточки, с помощью которых она старалась казаться взрослее, подшучивал над ней в ответ, отмечая, какая она милая, когда злится. Потом ел фрукты из её рук, читал стихи современных поэтов, перевирая и выдумывая строчки, пользуясь тем, что Адель в поэзии не разбиралась. Рассказывал ей истории, расхваливал другие города, описывал, порой грубовато и колко, жителей иных стран. То, что уже наступил вечер, Гудэри понял, когда слуги зажги по всему поместью лампы и свечи. Ему потребовалось всего лишь мгновение, чтобы изгнать из головы мысли о делах Анклава.

***

Чем ближе Охотники подъезжали к Северному острогу, тем больше мрачнел Тимур. Будни каторжников нагоняли на него тоску. «Что я волнуюсь, мне такое не грозит. Если не будет лекарства, меня просто пристрелят, как бешеного пса.» Лангри не мог найти себе места, ёрзая в санях и бренча кандалами, чем так же вызвал беспокойство и недовольство своих конвоиров.

Экипаж остановился около ворот в заборе из металлической сетки. На ветру поскрипывала жестяная табличка, с полустёртыми, поеденными ржавчиной буквами.

Свен спешился и помог выбраться Тимуру. Вышли караульные. Один из них, с широкой бородой, проверил документы, близоруко щурясь в свете керосиновой ламы. Потом глянул на цепи Тимура.

- Меня не предупреждали о новом заключённом.

- Это наш, – пробасил Свен. - Мне нужна очная ставка его и одного из ваших. Для следствия.

Охранник ещё раз вчитался в документы.

- Тут ничего такого не сказано.

- Там написано два человека? Там есть подпись губернатора? Хотите у него лично уточнить нюансы?

- Не наседай, ансагердиец, - стражник сложил бумагу и пошёл отпирать ворота.

Свен заиграл желваками.

- Я не ансагердиец.

Второй стражник забрал у него винтовку и револьвер. Свен оглянулся на товарища. Ло привязал свою лошадку к саням и пошёл внутрь сторожки, даже не посмотрев на них.

- Шагай, Лангри, - Охотник подтолкнул пленника.

Тимур семенил между хаотично расставленными бараками.

- Я будто симорский придворный на приёме у тамошнего Императора. Не могли что ли цепь подлиннее сделать?

- Не бурчи. Зато не сбежишь.

- Я