— И ты ни о чем не жалеешь? — подсказал Романов.

Этот провокационный вопрос сбил меня с толка, я запнулась, потом сказала:

— У меня муж, я его люблю, просто… так бывает. В последнее время у нас с Андреем всё сложно, и я… увлеклась.

— Мной?

Я кивнула.

— Тобой. Ты красивый, интересный мужчина, — я выдала воодушевленную улыбку. — Но я знаю, что у нас никогда ничего бы не получилось, поэтому… давай всё забудем.

Глеб смотрел на меня пытливо, задумчиво. Даже брови сдвинул в своей задумчивости.

— Почему не получилось бы? — спросил он.

Это было похоже на пытку. Я пыталась выкрутиться, что-то объяснить ему, наверное, мне должно быть все равно. Лишь бы сбежать от этого разговора, от него самого, в надежде, что он уедет, и моя измена сама собой покроется пылью времен, никто никогда не узнает, но мне на подсознательном уровне, наверное, не хотелось остаться в памяти Глеба какой-то… распутной чужой женой.

— Потому что мы совершенно разные. У нас разные жизни. — Я развела руками. — Ты там, я здесь.

— Как это многозначительно прозвучало, — усмехнулся он. — «Ты там, я здесь». Можно сказать, что на самом деле хорошее объяснение.

— Это хорошее объяснение, — подтвердила я свои слова. — Ты прекрасно знаешь это сам. Поэтому я и говорю, что нам лучше всё забыть.

— И притвориться, что мы незнакомы.

— Да.

Глеб понимающе покивал. Я, признаться, выдохнула с облегчением. Решила, что мне пора уходить, закончить этот разговор. Я сделала несколько шагов, собираясь проскользнуть мимо него к дверям в сад. Я чувствовала, что Глеб не спускает с меня взгляда. И вот тут черт дернул меня за язык, я зачем-то сказала еще раз:

— Всё было замечательно.

То, как он схватил меня, в одном выпаде, я даже не успела отследить. Мне оставалось сделать пару шагов до дверей, я оказалась бы в зоне света, на глазах у людей, но Глеб вдруг схватил меня и дернул назад. Сначала за плечо, а потом буквально впечатал меня спиной в стену. Я невольно охнула, а его пальцы обхватили моё горло. И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Глеб смотрел мне в глаза, и больше не усмехался и не насмешничал, а его пальцы ощупывали мою шею, словно выбирая, как удобнее меня придушить.

— Ты мне про что сейчас рассказываешь? — проговорил он страшным, бесцветным голосом. — Ты думаешь, я не знаю, что ты сделала? И зачем ты это сделала?

Я попыталась сглотнуть, но его пальцы пережимали моё горло.

— Кто тебя ко мне отправил и с какой целью, думаешь, я не знаю?

— Глеб, — выдохнула я почти шепотом, а в глазах, наверняка, был ужас. От созерцания его злости.

— Я знаю, что ты сделала, — выдохнул он мне прямо в лицо.

— Я не хотела, — вырвалось у меня. При этом прозвучали эти слова настолько жалко, или жалобно, я уже не видела разницы, что мне ещё более страшно стало.

— Тебя заставили, — презрительно проговорил он. Он разжал пальцы и убрал руку от моей шеи. Я тут же схватилась за неё сама. Воздух ворвался в легкие, но я все ещё чувствовала крепкие пальцы на своей коже, хотя, больно совсем не было. А Глеб стоял в шаге от меня, наблюдал за мной, и его губы презрительно кривились. А затем он сказал, будто плюнул:

— Я всё равно его достану, так ему и передай. А в остальном, ты права, было мило.

Ещё один выразительный взгляд, он окинул им меня всю, а потом развернулся и ушел. Причем, направился не в сад, к гостям, а на выход. А я осталась, стояла, по — прежнему привалившись спиной к стене, потому что ноги не держали, и хваталась за свою шею. Ощущение было, что из меня весь воздух, который так необходим для жизни, выдавили. И я осталась, как сдутый, безжизненный воздушный шарик, отыгравший свою роль на чьём-то празднике.

Я долго сидела в одиночестве, в том самом кресле, радуясь, что меня никто не ищет. Мне не было больно, физически, даже страх уже прошел, только на душе было паршиво. Чувствовала себя обманщицей, корыстной, меркантильной девицей. Словно я что-то получила от отыгранного спектакля, какую-то выгоду. Даже смешно. Мной попользовались, а я себя за это виноватой чувствую.

— Наташ, где Глеб?

Когда я все-таки вышла в сад, решив, что достаточно для этого успокоилась, меня тут же Ангелина за руку схватила. И поинтересовалась:

— Где Глеб?

Я глянула на золовку, как на ненормальную. Руку свою нетерпеливо освободила и весьма невежливо отмахнулась от её вопроса:

— Откуда я знаю? — И добавила: — У тебя муж есть, поинтересуйся им.

Геля фыркнула в ответ.

— У тебя тоже муж. Не вижу, чтобы ты им сильно интересовалась.

— Перестаньте ссориться, — шикнула на нас подоспевшая Любовь Григорьевна. И настойчиво развела в разные стороны. — Брысь к своим мужьям.

Если Леве, мужу Ангелины, было интересно проводить время с женой, то мой муж не особо нуждался в моём обществе. У него был друг по интересам. Стас. Правда, когда я подошла, Андрей с улыбкой поинтересовался:

— Где ты была? Я тебя потерял.

Я небрежно пожала плечами.

— Где-то… общалась.

— Какая-то ты, Наташка, замороженная. — Стас снова полез ко мне своими липкими руками, правда, обнимал вполне по-дружески, за плечи. — Грустная.

— Жизнь невеселая, — сказала я ему.

— А что так? — Стас откровенно веселился. Глянул на друга. — Наверное, у тебя скучный муж.

— Наверное, — чуть отстраненно согласилась я. — Тебе лучше знать, ты с ним больше времени проводишь.

Андрей тут же нахмурился и попросил:

— Наташ, ну, хватит.

Я промолчала. Я, вообще, говорила всё это на автопилоте, привычные фразы в ответ на знакомые предложения. А мысли мои в этот момент были далеко. Да ещё взгляд Юганова-старшего, направленный прямо на меня, с ума сводил. Вот что он во мне высмотреть пытается?

Разговаривать я с ним точно больше не хочу.

Стас так и стоял, приобняв меня за плечи, я, наверное, впервые за все годы