пользу. Давно нужно было куда-то съездить вместе, побыть наедине. Но правда в том, что нам обоим не очень-то этого и хотелось. За последний год мы с мужем здорово отдалились друг от друга, а теперь появилась возможность вспомнить о том, что когда-то мы друг другу были нужны. Не представляли жизни врозь, разговаривали друг с другом, а, главное, слышали друг друга. А потом перестали, разучились, отвыкли. Очень хотелось всё это вернуть.

Впервые за долгое время, мы с Андреем начали снова строить планы на будущее. О том, как мы хотим жить, о том, что мы проведем вместе всю жизнь. О том, что, возможно, что-то нужно менять. Я очень аккуратно вкладывала эту мысль в голову мужа. Говорила, что он у меня куда умнее и самостоятельнее, чем думает, когда оказывается рядом со Стасом. Что нужно заняться чем-то самому, без постоянного давления над ним лучшего дружка. Ведь на яхт-клубе Югановых свет клином не сошелся, Андрей вполне может найти себе другую работу, куда лучше, куда перспективнее. Вечерами мы с Андреем сидели на пляже, смотрели на темнеющее к ночи море, и разговаривали о будущем. И чем больше мы разговаривали, тем яснее, тем определеннее оно казалось. Руку протяни и дотянешься, и всё непременно получится. В один из таких вечеров, прижимаясь к его плечу, я взяла мужа за руку и уверенно произнесла:

— Я тебя люблю.

— И я тебя люблю, — легко отозвался он.

Я подождала взрыва эмоций в душе, с какой-то тревогой ждала, не дождалась, но решила списать это на дурацкую мнительность и завышенные ожидания. Как девчонка, ей-богу. Мне скоро тридцать, а я всё жду бабочек в животе. Надо радоваться тому, что у меня есть. Радоваться тому, что у меня, на самом деле, очень многое есть, по сути, жаловаться мне не на что. Кроме собственных глупых фантазий, несостоятельных ожиданий и жалких придирок к себе и окружающим.

Жизнь надо жить, как говорит мой папа. А не придумывать причины для страданий.

Домой мы с Андреем вернулись счастливыми молодоженами. По крайней мере, я старательно излучала счастье. Я загорела, отдохнула, прокатилась по любимым местам в Турции, хвалилась красочными фотографиями в социальных сетях. Андрей рядом со мной тоже выглядел довольным.

В общем, его родителей по возвращении мы очень порадовали своим счастливым, загорелым видом.

— Давно вам нужно было в отпуск съездить, — тараторила Любовь Григорьевна, выставляя перед нами вишневый пирог. Мы заехали к родителям Андрея, привезли всем подарки, а я себе говорила, что даже не испытываю особого раздражения по поводу встречи с ними. В моей жизни всё хорошо. Наверное, должно было произойти всё, что произошло в недавнем времени, чтобы мы с Андреем поняли, как не хотим потерять друг друга. Просто так ничего не случается. И я, воодушевленная этими возвышенными мыслями и планами на будущее, сидя за столом свекрови, держала мужа за руку и счастливо улыбалась. И он улыбался.

Хотелось счастья. До одури хотелось стать счастливой.

Хотелось перемен.

И они пришли оттуда, откуда я совсем не ждала. А когда насторожилась, ещё несколько дней отчаянно отмахивалась, пока симптомы сами собой не привели меня в аптеку. Две полоски на тесте на беременность — это разве не самые глобальные перемены в жизни?

Я некоторое время сидела на полу ванной комнаты и об этом размышляла. Там меня муж и обнаружил, когда домой приехал.

— Наташ, ты что здесь делаешь? — спросил он, а я в первую секунду в панике зажала тест в ладони. Будто преступница. Непонятный, липкий страх словно опрокинулся на меня, облил с головы до ног, но я тут же себя за это отругала. Разжала пальцы, показывая, что у меня в руке.

Андрей посмотрел. Несколько раз моргнул, затем уточнил:

— Беременна?

Я кивнула. Для себя отметила, что особой радости в голосе мужа не услышала. Андрей просто смотрел на полоску теста в моей руке, мне кажется, что даже не обдумывал, а пытался осознать, затем сделал попытку улыбнуться. Сперва несмелую, после чего довольно бодро объявил:

— Здорово.

Я отвела глаза, затем кивнул. И негромко согласилась:

— Здорово.

Тревога в моей душе не затихала, но разобраться с ней, времени особо не было. Я опомниться не успела, а Андрей уже рассказал чудесную новость своей маме.

— Зачем ты это сделал? — недоумевала я.

— Как зачем? — Муж смотрел на меня непонимающе. — Мама так мечтала, так ждала.

— По-моему, мы сначала должны были с тобой поговорить, всё обсудить, — пыталась я донести до него свою правду.

— А что тут обсуждать? — Андрей, на самом деле, не понимал. — Мы же давно планировали ребенка, и вот — свершилось.

«Планировали, но не особо хотели», — пронеслось в моей голове, а нас уже звали в дом свекров, точнее, объявили, что ждут. На семейный праздничный ужин. А я не хотела ничего праздновать. Я хотела остаться одна, закрыться с головой одеялом, и о чем-то подумать. Найти какие-то слова для себя самой, чтобы успокоить свою душу.

— Это гормоны, — отмахивались от всех моих попыток уговорить окружающих оставить меня в покое, хоть ненадолго. И добавляли: — Не обращайте внимания, это пройдет.

Раздражало. Я не знала, куда деть своё беспокойство, а все считали, что я из-за беременности проявляю нетерпимость. Что я не всерьёз, что мои чувства неважны.

— Давно вам с Андрюшей нужно было съездить в отпуск, — говорила мне свекровь, наглаживая меня по плечу. Никогда меня не гладила, а тут остановиться не могла. Я терпела, из последних сил. — Видишь, как всё замечательно получилось?

Я кивнула. Слишком замечательно.

— Скоро у нас ещё внучок родится.

— Девочка, — поправила я Любовь Григорьевну между делом.

— Что? — переспросила та.

Я подняла глаза на свекровь, и спокойно повторила:

— Девочка. Я девочку хочу.

— Человек полагает, а Бог располагает, — ответила она мне с хитрецой затертой годами присказкой. Я промолчала. Наверное, на самом деле, гормоны, но меня жутко раздражало всё, что происходило вокруг меня. Спасалась только на работе, отвлекалась от того, что происходило дома. От навязчивой заботы свекрови отвлекалась, от которой было не спрятаться даже в отдельной квартире, от пространных рассуждений мужа о том, что мне вскоре придется уволиться с работы,