И чего он наплел моей девочке о клубе?

Едва завидел меня, позер разогнулся и ухмыльнулся, закинув топор на плечо.

— Я решил оставить вас наедине, раз не хотите, чтобы за вами наблюдали.

Дар вяло пробуждался от злости, лениво ворочался, не затмевал здравый рассудок. Я стиснул кулаки, Мартин устрашающе замахнулся топором. Будто это меня испугает или остановит.

Достаточно драк. Мы померились силами. Оба поняли, что сильны. Каждому попадался шанс убить, но что-то останавливало. Ему все-таки инструкции нужнее, чем моя голова в качестве трофея. Мне важнее переманить его на свою сторону, нежели отправить почивать в землю.

— Почему снотворное на тебя не подействовало?

— Будто мы, лагеряне, не знаем ваше оружие! Мы недавно построили целую лабораторию, чтобы создать против него защиту. Я смотрел будущее этого дня, там, конечно, не было того, что ты выбрался из камеры, но было нападение Апексориума. Я с утра вколол препарат, помогающий быстрее просыпаться от ваших снотворных, и приготовил Лагерь к защите с воздуха. Немного благодаря тому, что большинство моих людей готовились к нападению Апексориума, тебе удалось проще уйти. — Он опустил топор. — Когда собираешься атаковать ты? Сейчас неплохой момент, пока часть их киллеров заняты моим Лагерем. У меня хорошие связи с соседями. Я могу собрать много надежных ресемиторов.

Я собирался еще во Францию, в Монако и в Японию. Но союз с Мартином стоит десятка Командиров других Лагерей. Он сам понимал сейчас, что пытками информацию из меня не вытащить. Никаким другим способом, кроме как договориться со мной, он ничего не получит.

Но я, рассказывая об инструкциях, не собирался их в итоге кому-то передавать. Диана рассмешила тем, что хочет заняться детьми и стариками. Натворит чудес, а мне потом разгребать? Ей всего двадцать и стремление помогать слабым меня умиляло. На практике все куда сложнее.

— Инструкции я дам, когда будут готовы новые реформы, которые не допустят хаоса. С тем, как вернусь на трон, я выпишу разрешение Командирам Лагерей принимать участие в законотворчестве.

— Идет. — Мартин откинул топор и подошел ко мне. — Имей в виду, если замечу, что ты нарочно долго тянешь с принятием тех реформ, которые я предложу, найду способ, как тебя второй раз скинуть с трона. — Он протянул ладонь для пожатия. Я от души стиснул ее.

— Имей в виду, что если ты переходишь на мою сторону, то уход с нее считается предательством. А с предателями у меня разговор короткий.

— Я понял, превратишь меня в костер. Когда научишься управлять огнем… — Мартин отошел и водрузил на пень недоколотое полено. — Сначала я подумал, что ты открыл в себе суперсилу после взрыва вертолета. А оказалось, это не суперсила, а суперпроклятье. — Он ловко разрубил полено пополам и откинул дрова в сторону. — Дар злится огнем, и ты не знаешь, что с ним делать.

— Это мои проблемы.

— Это все наши проблемы. Как планировать захват секретного города, если ты можешь в любой момент поджечь кого-то?

— Не в любой! — гаркнул я и пень, на котором Мартин колол дрова, вспыхнул пламенем. — Я буду просчитывать будущее так, чтобы не возникло неприятностей.

— Скольких бы людей они ни отправляли к моему Лагерю, Апексориум готов к нападению. Все может пойти не по плану. Просчитаешь все миллионы вероятностей и изменишь их? Тебе ночи не хватит.

Мартин до зубного скрежета прав. Мне раньше было плевать, подожгу я драный Апексориум во время захвата или нет. Сдохнут ли его жители или нет. Мне и сейчас все равно, если честно. Задушенное сочувствие не воскресить.

Но я не хотел расстраивать Диану. Идеалистка. За мир во всем мире. Она отвернется от меня, если узнает, что я мог избежать жертв и не сделал этого. Мне и так стоило дичайших усилий пробудить в ней ко мне что-то еще кроме ненависти.

Между нами все очень зыбко. Но лучше, чем раньше. Я не хочу делать сотню шагов назад.

Был один вариант усмирить огонь до атаки на город. Раньше я этот вариант даже не рассматривал, но сегодня передо мной ресемитор-механик. Очень пригодится.

Правда, придется брать Диану с собой, чтобы я не поджег новоявленного союзника в ходе дела. Бесил он меня дико, просто тем, что дышал со мной одним воздухом.

В хижине оставаться больше не имело смысла — мы с Мартином договорились до какого никакого итога. Пока ехали на встречу с командой, Диана обескураженно посматривала на Командира, и за одно это я был готов свернуть ему шею. Еще возле истлевшего пня пригрозил, чтобы не смел снова заикаться о том клубе.

О чем переживала Диана? Мы там не могли заняться ничем таким, что не понравилось бы нам обоим. Даже если речь о выходе за рамки принципов. Я надеялся, мы туда обязательно сходим, когда решим все первостепенные задачи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Зато ее не испугало, когда я перед всей командой озвучил новый план.  Доверяла мне? Я слегка был взволнован, пусть и не показывал этого. Там, куда я нацелился, мы могли найти все что угодно.

Я с особой тщательностью просчитывал будущее следующего дня. И когда закончил, проснулся ночью. Почему-то остался горький осадок. Стер себе память, но эмоции были так сильны, что отголоски ощущались до сих пор.

Что-то не получится? Я доверял своим решениям и пусть не помнил их, знал, что не допущу ничего трагического. Поэтому отбросил сомнения и уставился на дверь ванной комнаты. Почему Диана принимает душ среди ночи?

Не вдаваясь в догадки, я откинул одеяло. И случайно накрыл кота. Афина и Ник еще вчера привезли его в наш новый дом для укрытия. Диана широко улыбалась на радостях, обнимала зверя, а я думал: может перенести Апексориум на другое место? Не дело, если кот будет жить под землей. А секретный город, в отличие от Лагерей, был спрятан под горой и выхода наружу просто для прогулки с животным не существовало.

Я скинул с кота одеяло и подошел к двери. Дернул раз — заперто. Приложил больше сил — и выломал замок. Если Диана закрылась, значит, не хотела, чтобы я вошел. Стучать — зря терять время.

Она сидела на кафельном полу, обняв себя за плечи, подняла на меня заплаканные глаза и вмиг отвернулась. Почему не сказать мне, если что-то беспокоит? Зачем закрываться?

Снова я что-то не так сделал?!

Лишь бы не усугублять, я сдержал порыв злости и не накинулся на нее с обвинениями. Максимально спокойно сквозь зубы процедил: