– Евгений Яковлевич, я понимаю вашу озабоченность состоянием соцзаконности в моем отделе, но у меня есть один вопрос: потерпевшая дала показания о применении к ней незаконных методов дознания? Как это «при чем»! Если бы Лаптев напился водки и дал спортсмену в глаз, тогда – да, тогда я согласен – для возбуждения служебного расследования достаточно одного рапорта. Если в деле замешаны гражданские лица, то нужно объяснение от потерпевшей стороны… Евгений Яковлевич, вы поезжайте на городскую свалку и возьмите объяснение у девушки, но я сразу же предупреждаю: если кому-то из вас голову проломят или заколдуют, то я – пас! Я вас предупредил, с меня взятки гладки… Как заколдуют? А что, вы не в курсе, что девчонка – потомственная колдунья, а ее бабка – самая известная ведьма в Западной Сибири? Вот дела! А как вы собираетесь расследование проводить, не выходя из кабинета? Так дело не пойдет, что это еще за заочное судилище? Вы поезжайте на свалку, посмотрите на все своими глазами.

Я сложил пальцы решеткой и показал на первый этаж: «Айгюль у нас, в клетке». Малышев отмахнулся: «Сам справлюсь!»

– Там, на свалке, вы встретите старушку Зульмат, – серьезным тоном продолжал начальник РОВД, – она крикнет: «Карабут!», заколдует вас, и вы побежите всей толпой для нее грибы ядовитые собирать. Она такая, старушка Зульмат, я сам видел, как она колдует. Она в прошлый раз вышла из палатки, как закричит: «Карабут», а тут Лаптев стоял, и у нее ничего не получилось. Лаптева той ночью шаровой молнией в лоб шибануло, и он жив остался. Энергия старухи ударилась об энергию Лаптева, и она, старушка, взлетела над землей, но ее солдаты поймали и обратно вернули. Какие солдаты? Танкисты. Здоровенные такие лбы, ни в один танк не влезут… Евгений Яковлевич, это все видели: Комаров видел, Альберт Львович видел, танкисты видели, мои опера, Васильев, да все там были! Если бы не Лаптев, я бы сейчас в психушке от последствий колдовства лечился… Нет, со старухой нам работать не доверили, ею военный полковник из Москвы занимался. Нам девчонка досталась. Она тоже «карабут» говорить умеет. У меня после ее колдовства один сотрудник с пробитой головой лежит, а другой у вас на своих коллег доносы строчит… Я давно это говорил! Нельзя спортсменов подпускать к оперативной игре. Человеку со стороны нашей работы не понять… Всего хорошего, к вечеру будет!

Малышев положил телефонную трубку, загасил в пепельнице окурок.

– Александр Сергеевич, – сказал он Васильеву, – чтобы к вечеру было заключение служебного расследования в отношении биатлониста. Вывод расследования: «Попал под психологическое воздействие несовершеннолетней подозреваемой, препятствовал проведению оперативно-розыскных мероприятий. Рекомендация: перевести для дальнейшего прохождения службы в другой территориальный орган». Что у нас с Меркушиным? Не пришел в себя? Как очнется, пускай рапорт на увольнение пишет. Или как нам поступить?

Начальник милиции нажал интерком, вызвал к себе инспектора отдела кадров.

– Ирина Павловна, – спросил он, – как нам с приказом на увольнение быть?

– Я оставила номер для приказа от 20 мая. Как Меркушин очнется, так напишет рапорт на увольнение по собственному желанию, мы его этим же числом уволим.

Дождавшись ухода Ирины Павловны, я сказал:

– В этом деле у нас нет ни вещественных доказательств, ни свидетелей. У нас даже заявления о пропаже барона нет. Трупа его нет. Ничего нет! Стоит ли нам уголовное дело об убийстве возбуждать, когда убитого нет?

– Я обсужу этот вопрос с прокурором, – по-деловому отозвался начальник милиции.

– Теперь о Меркушине, – вступил в разговор Васильев. – В официальном порядке ничего мы никому не докажем. Честь мундира требует привлечь к ответственности виновных, а разум подсказывает, что привлекать некого.

– Совсем некого? – глядя на меня, спросил Малышев.

– Организатором нападения на Меркушина была старуха Зульмат, – ответил я. – На поляну Леонида заманила Айгюль. Удар по голове нанес старший сын барона Алижон. Кому предъявим обвинение? Из подозреваемых двое несовершеннолетних. Как только за дело возьмется следователь, так тут же появится адвокат и научит, какие надо давать показания. Я считаю, перспектив раскрытия это дело не имеет.

– А если не имеет, – поддержал меня Васильев, – то стоит ли огород городить? Могло же быть так: Меркушин уволился, пошел на свалку, поскользнулся и упал головой на камень. Сам-то он момента нападения помнить не будет, его сзади ударили.

– Не надо бежать впереди лошади! – осадил нас начальник милиции. – Нет никакого сомнения – Меркушин предал нас: ушел с дежурства с оружием, неизвестно чем на поляне занимался. Я нисколько не удивлюсь, если барона застрелил именно он, а не пацаны, которые пистолета в руках не держали. Но есть одно «но»: сам Меркушин. Давайте дождемся, когда он придет в себя и даст показания, тогда и решим, что с ним делать.

Малышев отпустил нас, но я остался, протянул ему рапорт на отгул. Начальник милиции, ни о чем не спрашивая, подписал его.

Вечером я встретился с Альбертом Львовичем, рассказал ему про Айгюль и спортсмена.

– Люди спорта заточены на результат, – ответил полковник. – Пробежал быстрее всех дистанцию, и ты счастлив! Спорт – это не реальная жизнь, это эрзац жизни, это существование в защищенной от внешнего мира оболочке, в коконе. Сборы, тренировки, стадионы, соревнования – это не грязь повседневных будней, это обособленный замкнутый мирок, в котором свои законы. Если ты с детских лет живешь одним спортом, то любой сильный внешний раздражитель легко выбьет тебя из колеи. Наш биатлонист сделал попытку высунуть голову из кокона, но напоролся на биоэнергетику Айгюль. Его не в чем винить. У него нет иммунитета против реальной жизни. Я напишу свое заключение по этому поводу, за последствия его рапорта можешь не волноваться.

– Айгюль действительно наркоманка?

– Наркомания – это процесс, когда наркотик входит в обмен веществ человека. Психостимуляторы, которыми Зульмат пичкает свою внучку, в обмен веществ не входят, иначе она бы умерла от ломки у вас в отделе. Порошок грибов поддерживает повышенную биоэнергетику Айгюль, без него она будет бессильна.

– Из каких грибов старуха делает порошок?

Полковник засмеялся:

– Андрей Николаевич, зачем тебе это? Ты что, собрался сам порошок понюхать? Не майся дурью, держись от психостимуляторов подальше. Не меняй реальную жизнь на мнимую биоэнергетическую подпитку. У тебя своей энергии предостаточно.

– Альберт Львович, я как раз про энергию и хотел спросить. Вы в прошлый раз про моих женщин так объяснили, что я не понял, чего мне ждать дальше. Если я пережил пик любви с Натальей Антоновой, то теперь все, теперь я остался у разбитого корыта и мой удел – писать декадентские стишки?

– Ты встретишь липучую женщину, переживешь еще один апофеоз любви и будешь с ней счастлив.

– Ну вот, – расстроился я. – Почему как мне, так липучую женщину? Других вариантов нет?

Полковник посмотрел на часы, всем своим видом показывая, что у него нет на меня времени. Я взмолился: