– Идем.

В молчании преодолев расстояние до комнаты, они вошли внутрь, Абьери устроился за столом, торопясь выстроить преграду между своим гневом и вероломным другом, а Марко резко опустился в кресло и достал из кармана строникс. Неужели собрался проверять его кровь?

Алессандро поморщился. Нет, в глубине души он прекрасно понимал мотивы друга, и, возможно, на месте Марко поступил бы так же. Вот только исходящая болью душа не желала внимать голосу разума.

– Ну? – резко бросил он.

– Я знаю, как усмирить твою тьму, – выдал Форнезе.

– Это сейчас неважно. Что ты сказал Алессии?

Его мало волновали собственные беды. Перед глазами стояло лицо Алессии, а в голове возникали мысли одна страшнее другой. Что могло случиться? Почему она не дошла до Ваенезе и не забрала Беттину?

– Сандро, ты ведь понимаешь, что она – помеха твоей нормальной жизни?

– Под нормальной жизнью ты подразумеваешь подпирание стен в императорском дворце и женитьбу на бессловесной тени императрицы? Почему же тогда не воспользуешься собственным рецептом счастья?

– Так это не я в опале. И не с моего графства дерут удвоенный налог.

– За казну мою переживаешь?

– За тебя переживаю, – вспылил Форнезе. – И да, я все рассказал твоей конреди, и она сама согласилась уйти.

Друг с вызовом посмотрел на него, уверенный в своей правоте.

– Что ж, можешь быть доволен. Она ушла. Только это ничего не меняет. Я не собираюсь выполнять волю императора.

– Подожди, может, еще и не придется ничего выполнять, – хмыкнул Форнезе и без перехода добавил: – Только нужно найти твою саритянку.

– О, теперь она тебе понадобилась?

– Не Алессия. Ее кровь. Она способна победить твою тьму.

– Каким образом? – почти помимо воли спросил Абьери.

За грудиной давило, но он старался не обращать внимания на эту боль. Не до того. Единственная слабость, которую он согласен был принять – это конреди. Все остальное сейчас не имело значения.

– Я провел несколько опытов, и оказалось, что ваша кровь дает странную реакцию, – продолжил Марко.

– А моя у тебя откуда?

А сердце сжимается все сильнее. И дышать труднее с каждой минутой.

– Старые запасы остались.

– Что за реакция? – пытаясь отвлечься от боли, спросил Алессандро.

– Благодаря крови Алессии твоя становится чище, – пояснил Форнезе. – Тьма исчезает полностью, причем происходит это довольно интересно. Помнишь недавний пожар? Вот что-то похожее творится и с кровью. Подожди, сейчас сам увидишь.

Форнезе достал из кармана еще один строникс, помеченный знакомой закорючкой.

– Смотри.

Марко взял со стола серебряное блюдо, капнул каплю из первого строникса, спустя пару секунд добавил из второго, раздалось шипение, и над плоской поверхностью вспыхнул яркий огонь.

Абьери смотрел на него как завороженный.

– Видишь?

– Подожди, но я… – Он замолчал и задумался.

Точно. Рана на пальце Алессии. Он ведь почувствовал тогда вкус крови.

– Алессия поранила руку, а я слизал выступившую каплю, – пояснил он Марко. – Но почему загорелся герцогский трон?

– Может, потому, что является символом власти вашего рода? Рода, оказавшегося под клятвой и пострадавшего от ее нарушения.

– Я ведь чувствовал тогда, что тьма отступает перед пламенем, – негромко сказал Абьери. – Казалось, еще немного, и она растворится без следа.

– Нужно найти девушку, – в голосе Марко звучали непривычные нотки. – Нет, я не считаю, что был не прав, когда уговорил ее уйти, я действовал в твоих интересах и не буду за это извиняться. Но то, что она может тебе помочь, все меняет.

В глазах друга серой дымкой застыло упрямство. Марко не готов был признавать свою вину. Упертый сукин сын.

– Я покопался в библиотеке гильдии и обнаружил в одной из старых книг интересный ритуал, – вытирая платком разбитую губу, пояснил Марко. – Суть его сводится к тому, чтобы перелить кровь одного человека другому с помощью магических потоков. Довольно сложное действие, но если как следует подготовиться, все должно получиться.

– Много нужно крови?

– В нашем случае чем больше, тем лучше.

– Исключено. – Абьери твердо посмотрел на друга.

– Почему? – не понял Форнезе.

– Алессия носит под сердцем ребенка. И даже под страхом смерти я не позволю подвергнуть ее опасности. Говорю тебе как есть. Если вдруг вздумаешь опять строить козни за моей спиной, знай, что я убью тебя вот этими руками. – Абьери ударил по столу ладонями, припечатывая сказанное.

– Приворожила она тебя, что ли? – пробормотал Форнезе и поморщился. – Успокойся. Я не собираюсь ничего предпринимать без твоего согласия. Что ты из меня изверга делаешь?

Абьери хотел ответить, но в этот момент загорелся красным переговорный перстень, и он повернул камень.

– Что у тебя, Лупо?

– Мы отследили путь ньоры Алессии из дворца. Она была в аргестерии, Сантони сказал, положила на хранение кошель с золотыми. После этого ньора дошла до площади Варди, а дальше ее след теряется. Магические поисковики сбиваются, видимо, кто-то позаботился о том, чтобы не оставить никаких зацепок.

Абьери стукнул по столу кулаком и выругался. Форнезе виновато поморщился.

– Где вы сейчас?

– На пересечении Варди и Канторе.

– Ждите. Скоро буду, – приказал Абьери и поднялся из-за стола.

– Я с тобой, – вскочил с кресла Форнезе.

Алессандро хотел отказаться, но посмотрел на друга и молча кивнул. Сейчас любая помощь не помешает, даже помощь интригана Марко.

Алессия Пьезе

На пятый день нашего путешествия мы добрались до границы с Саритией. Гвидо гнал повозку как сумасшедший, меняя лошадей на постоялых дворах и не жалея ни сил, ни денег на то, чтобы поскорее убраться из Ветерии.

Зря я надеялась, что сумею сбежать. Храмовник не выпускал меня из виду ни на секунду, а во время остановок привязывал веревкой к своему поясу и не позволял отойти дальше чем на пару шагов.

С каждым прожитым днем, с каждой стадией, приближающей нас к горе Харда, я ненавидела его все больше, а Гвидо чуял мою ненависть, как хищники чуют запах страха, и скалил зубы в волчьей улыбке.

– Мечтаешь меня убить? – насмехался он. – Ну, что уставилась? Меня этими колдовскими штучками не проймешь. Сколько хочешь ведьмовскими глазищами сверкай, а ничего не выйдет.

Он поцеловал висящий на шее оберег в виде заключенного в круг креста, а я прислонилась спиной к борту повозки и спросила: