– За что ты меня так ненавидишь?

– Все женщины – дьявольские отродья, – сказал, как выплюнул, Гвидо, и его повернутое ко мне лицо перекосила злобная гримаса, а в глазах мелькнула боль. Застарелая, вымученная, идущая из глубины души.

И чем больше я смотрела на храмовника, тем острее ощущала отголоски этой боли.

– Как звали ту женщину?

Мой вопрос прозвучал тихо. Я не особо надеялась на ответ, но Гвидо удивил.

– Тания. Ее звали Тания, – хрипло сказал он и отвернулся, но я успела заметить, как дернулась его щека.

– И что она сделала?

– Забрала моего сына и ушла.

– У тебя был сын?

Я сама не заметила, как перешла на ты.

– Джеронимо. Ему было полгода, когда это исчадье ада, его мать, сбежала от меня в свой бесовский мир. Исчезла в недрах горы Харда, и я ничего не смог сделать. Но я все равно найду своего мальчика. Я поклялся в этом Кровоточащему Сердцу Господню. Найду, вырву из сетей дьявола и верну домой.

– Выходит, твоя женщина была иномирянкой?

Мне нетрудно было сложить два и два. Судя по всему, Гвидо воспользовался, как говорили в моем мире, служебным положением и, вместо того чтобы уничтожить «исчадие ада», сделал ее своей любовницей.

– Она была дочерью дьявола, – прохрипел храмовник. – Прекрасной и бесстыжей, как все рыжие ведьмы.

В его голосе мне послышалась тоска. «Крепко же ты влип, брат Гвидо, – хмыкнула про себя. – Влюбился, вопреки законам ордена, родил ребенка и умудрился потерять и его, и любимую женщину. А теперь пытаешься ненавидеть ту, что зацепила сердце и заставила понять, что в первую очередь ты мужчина, а уже потом – член ордена храмовников».

– И как ты надеешься ее найти? Другой мир совсем не такой, каким тебе представляется. Там нет адского огня и Люцифера, нет кипящих котлов и чертей. В моем мире живут обычные люди, просто наше время и развитие ушли намного вперед. На несколько веков.

– Замолчи, богохульница! – неизвестно с чего разъярился Гвидо. – Тебе не запутать меня своими дьявольскими речами. Тания пыталась, но у нее ничего не вышло. И у тебя не выйдет, – осенив себя крестом, рыкнул храмовник и стегнул лошадь, заставляя ее идти быстрее.

Оливы, растущие по обеим сторонам дороги, тихо шумели листвой, повозка переваливалась на кочках, оставляя позади длинный шлейф пыли, а в воздухе разливался тонкий аромат полевых цветов.

Я бросила взгляд на яркое разнотравье, а потом отвернулась и привалилась щекой к деревянному борту, обдумывая то, что узнала, и пытаясь понять, как можно использовать открывшиеся факты.

Алессандро Абьери

Ночь подходила к концу. За окном протянулись первые серые полосы подступающего рассвета, в ветвях деревьев робко пробовали голоса птицы, темнота комнаты дрогнула, расползаясь по углам и уступая место зарождающемуся дню.

Абьери подпер кулаком голову и, не отрываясь, смотрел на спящую девочку. Странное дело. Только рядом с ней он мог дышать, и только рядом с ней отступала тягучая тоска, засевшая в душе. Беттина. Маленькое отражение Алессии. Несмотря на то, что по крови девочка была ей чужой, Абьери с удивлением замечал, как она похожа на свою приемную мать. Взгляд не по-детски серьезных глаз, улыбка, черты лица, теплый желтый огонь, горящий в черных, как маслины, глазах.

– Где же твоя мама, Беттина? – тихо прошептал он, склоняясь над спящей девочкой.

Тут, в сонной тишине детской, он чувствовал себя гораздо спокойнее, чем в собственных покоях. Дни были заняты поисками Алессии, а ночи он проводил здесь. Не допускал в комнату ни Арелли, ни Альду, сам укачивая ребенка – поначалу неумело, неловко, – но Беттина удивительно спокойно засыпала в его руках, а он, слыша биение маленького сердца у своего собственного, чувствовал, как притупляется боль потери, и ощущал заполняющее душу незнакомое тепло.

Можно ли так быстро привязаться к чужому ребенку? Он не знал. Как не знал и названия того чувства, что возникало в душе при взгляде на крошечные розовые пальчики, на смешные тоненькие бровки, на сладко причмокивающие во сне губки. Беттина была тесно связана с Алессией, она пахла ее запахом, как детеныши оленихи пахнут запахом матери, и эта связь заставляла его верить, что Алессия обязательно найдется. Он ее отыщет, даже несмотря на то, что поиски то и дело заходят в тупик.

Тупик… Почему Алессия забрала из аргестерия кольцо, но оставила там кошель с деньгами интригана Марко? Разумнее было бы взять и то и другое. Что двигало его женщиной? Какие мысли прятались в ее голове? На что она рассчитывала? И куда могла исчезнуть?

– Ньор герцог, простите, там ньор Форнезе пришел, говорит, это срочно, – послышался от двери тихий голос Альды.

Абьери поднял голову и увидел нечеткий силуэт майрессы. Вот уж не думал, что несгибаемая Альда может о ком-то переживать, но жизнь и тут сумела удивить. Впрочем, что здесь странного? У Алессии настоящий талант пробуждать в людях эмоции. Даже в самых холодных и невозмутимых, как он сам, Альда или тот же Марко.

Абьери спустился вниз и увидел расхаживающего по атриуму Форнезе. Друг выглядел уставшим. За ткань плаща цеплялся нетопырь, казавшийся взъерошенным и одновременно решительным.

Алессандро отмечал все это краем сознания, просто как мелочи, не стоящие внимания и все же остающиеся в памяти.

– Что за срочность? – спросил он друга.

За минувшую неделю Форнезе сделал многое, чтобы найти Алессию, даже привлек лучших магов гильдии, раскинул с ними поисковую сеть, требующую мощной магической подпитки, и отдавал на это почти все свои силы, но магия оказалась бессильна. И никто не мог понять почему.

– Вот, – дернув плечом, на котором сидел нетопырь, выдал Форнезе.

– Я уже видел результат твоего призыва, – посмотрел на него Абьери.

– Бруно, поведай герцогу то, что рассказывал мне, – приказал Марко, а нетопырь посмотрел на Алессандро и почесал когтем живот.

– Так это, нам бы перетереть с глазу на глаз, – выдал летун непонятную фразу и нетерпеливо пояснил: – Наедине то есть. Подальше от чужих ушей.

– Идем в библиотеку, – кивнул Абьери, решив ничему не удивляться.

Когда за ними захлопнулись тяжелые палисандровые двери, он повернулся и приказал: – Говори.

Бруно прыгнул на стол, уселся, свесив лапы, и посмотрел на него хитрыми желтыми глазами:

– Только заранее предупреждаю, то, что вы услышите, может вам не понравиться.

– Да говори ты уже, – не выдержал Марко.

– Леся пришла из другого мира, – выдержав внушительную паузу, важно изрек нетопырь.

– Какого мира? – растерянно моргнул Абьери.

– Технократического. Магии – ноль, нравы – ужасные, одеваются не пойми во что, а уж вода просто отстой, пить невозможно. Да и еда оставляет желать лучшего, – выдал Бруно. – Сплошные консерванты и глутаматы.