– Хорошо, – отрывисто отозвалась некромантка, – но мы присмотрим за Седьмым домом. Я не собираюсь туда спускаться с твоим увечным рыцарем.

– Ладно, – согласился Паламед. – В конце концов, так от нас всех, возможно, будет больше пользы. Четвертые, готовы ли вы отправиться вниз с Гидеон из Девятого дома? Я осознаю, что презюмирую совпадение наших целей и мотивов, но я уверяю вас, что они действительно совпадают. Обыщите лабораторию и, если найдете его – или если не справитесь, – возвращайтесь за нами. Туда и обратно.

Замученный некромантик посмотрел на своего замученного рыцаря.

– Мы пойдем с Девятой, – немедленно ответила Жанмари, – она нормальная. Все эти рассказы о Девятом доме – хрень полная, судя по всему.

Нормальная? Сердце Гидеон трепыхнулось, несмотря на то что у нее были собственные подозрения относительно того, почему ее некромантка не разрешила ей сидеть с Дульсинеей Септимус, и все они были довольно мелочные.

Адепт Шестого дома снова поправил очки:

– Прости, рыцарь Девятого дома, мне следовало поинтересоваться твоими мыслями об этом.

Она покрутила шеей, будто обдумывая вопрос, потянула связки.

– Мысли? – поторопил он.

– А ты знаешь, что первая половина твоей фамилии звучит как «секс»?

Жуткие детишки распахнули глаза так, что в них бы целый скелет прошел.

– Ты? Ты разговариваешь? – спросил Исаак.

– Вы еще захотите, чтобы она замолчала, – заверила Камилла.

Ее рана снова открылась. Паламед поискал в карманах и рукавах рясы запасной платок, чтобы ее завязать. Пока Четвертые совещались тем, что они сами считали шепотом, Харроу подошла к Гидеон и неохотно отдала ей железный брелок с ключами. При этом она прижалась чуть ли не вплотную, чтобы Паламед ничего не разглядел.

– Возвращайся с ключами или удавись, – прошептала она, – и не расслабляйся насчет Четвертых. Никогда не работай с детьми, Сито, у них не развита префронтальная кора.

Гидеон обхватила Харроу руками, приподняла над полом на целый дюйм и стиснула в объятиях, прежде чем кто-то из них успел понять, что вообще происходит. Некромантка оказалась невероятно легкой, как мешочек с птичьими костями. Она всегда думала – если давала себе труд подумать об этом, – что Харроу должна быть холодной, потому что все в Девятом доме холодное. Но нет, Харроу Нонагесимус источала лихорадочный жар. Нельзя же думать столько гадостей и не вырабатывать при этом энергию. Черт, а что она делает вообще?

– Спасибо, что поддержала меня, моя полуночная ведьмочка, – сказала Гидеон, ставя ее на место. Харроу не сопротивлялась, только обмякла, как притворяющийся мертвым зверь. Дышала она спокойно, а взгляд был стеклянный и отрешенный, как всегда. Гидеон запоздало захотелось лопнуть на месте, но она напомнила себе вести себя прилично.

– Благодарю, моя сумеречная королева. Это было приятно. Ты великолепна.

Харроу, утратившая дар речи, наконец выдала довольно жалкое:

– Не веди себя как дура, Нав, – и ушла следом за Паламедом.

Жанмари с некоторым смущением пристроилась к Гидеон. Исаак тащился рядом с ней и на ходу заплетал ей волосы, подхватывая их потрепанной синей лентой.

– Вы давно вместе? – спросила она.

(«Не спрашивай об этом! – прошипела некромантка. – Это неприлично!»

«Заткнись. Обычной вопрос».)

Гидеон смотрела на косичку, на то, как Паламед капает подозрительное содержимое синей пипетки в рану Камиллы, а Камилла чуть пинает его коленом, красиво изгибая ногу. Харроу притаилась рядом с ними, специально не смотря на Гидеон, пряча лицо в глубинах почти самого лучшего капюшона. Она так и не понимала, что нужно делать, думать или говорить, что на самом деле должно происходить между рыцарем и некромантом, некромантом и рыцарем.

– Кажется, целую вечность, – честно ответила Жанмари.

Гидеон вынула из кармана темные очки, надела, и ей стало намного легче, – пошли.

Хотя теперь они знали, что у Гидеон есть вполне работающие голосовые связи и она ими пользуется, прогулка до лаборатории прошла в молчании. Любой спуск в глубины Первого дома приводил подростков в состояние полной боевой готовности. Они были такие нервные, что прижились бы и в глубинах параноидального Девятого дома. Оба шугались от каждой тени и смотрели на проходящих мимо скелетов с ненавистью и отчаянием.

Им не нравилась ни открытая терраса, под которой бушевали волны, ни прохладный мраморный коридор, ни мраморная лестница, которая вела в неприметную комнату с люком в лабораторию. Они заговорили, только когда Гидеон вставил ключ в люк и повернула с резким щелчком. Говорила Жанмари, и давалось это ей нелегко:

– У нас так и нет ключа. Может быть, нам сюда нельзя?

– Абигейл умерла, а у нее было разрешение, – серьезно сказал ее напарник.

– Какая разница?

– Я просто…

– Я спускалась туда без всякого разрешения, – сказала Гидеон, пинком открывая люк. Холодный воздух вырвался из него, как потревоженное привидение. – Шестые впустили меня без ключа. Как видите, я жива.

Жанмари она не убедила, так что пришлось добавить:

– Посмотрите на это с другой стороны. Позавчера вы тут уже были, так что, будь проблема в этом, вас бы уже похоронили.

– Ты говоришь не… не так, как я думал, что ты будешь говорить, – сказал Исаак.

Все трое спускались по холодной темной лестнице навстречу флуоресцентным лампам и мертвой тишине. Гидеон шла первой, остальные двое чуть отстали, зачарованные засохшими кляксами крови, все еще украшавшими решетку внизу. Ей пришлось пойти вперед по туннелю, который вел в комнату с коридорами, к древней доске и табличкам у выхода.

Она обернулась. Жанмари и Исаак за ней не пошли. Жанмари встала в дверях, прижалась к стене, разглядывая странные анахронизмы туннелей из стали, железа и светодиодов.

– Кажется, я что-то слышала. – Она стреляла глазами во все стороны.

– Откуда?

Она не ответила. Исаак, который прятался в тени сбоку у двери, спросил:

– Девятая, почему в телах Магнуса и Абигейл нашли костяные фрагменты?

– Понятия не имею. Хороший вопрос.

– Сначала я думал, что здесь замешаны скелеты, – сказал он загробным шепотом. Это объяснило, почему они подпрыгивают, едва заслышав скрипение костей.

– В тварях наверху есть что-то неестественное. Как будто они подслушивают…

Гидеон посмотрела на обоих. Они вжимались в противоположные стены, боясь выйти на открытое пространство. Зрачки у обоих расширились от адреналина. Юный рыцарь таращилась карими, потемневшими глазами, а у некроманта они были светлее, с длинными, слипшимися от туши ресницами. Сжатый воздух шипел в вентиляционной шахте, и потолок потрескивал.