Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вокруг него были лишь пьяные взгляды, совсем ничего не понимающих северян. Они лишь рассмеялись ему в ответ, а потом в несчастного полетели огрызки и комья грязи. Тропф попытался закрыться от них руками, но ему всё равно прилетело по лицу.
– Пожалуй, – Ревар подошёл сбоку, чтобы не попасть под обстрел, – мы оставим тебя тут! Пусть каждый из них, – он показал рукой на собравшихся, – пройдёт мимо и плюнет в тебя! Жалкого предателя, – здоровяк повернулся к северянам, – прикормыша тирана Кроноса! Он поселил тебя в своей башне, да?! – на его лице появилась ухмылка, – смотри!
Рыжебородый ткнул пальцем в грудь. Парень поднял глаза. На главаре северян была его латная кираса. Гордый профиль Стального Донжона, когда-то изображённый на ней, был испорчен. Кто-то старательно стесал металл. Внизу была надпись. С трудом вспоминая уроки письма, парень прочитал слова, о смысле которых уже догадывался.
– Донжон должен быть разрушен! – прорычал ему в лицо Ревар, – и он будет разрушен!
Здоровяк развернулся и зашагал прочь, оставив пленника на растерзание дикой толпе. Все, кто был на площади, прошли мимо и каждый старался задеть несчастного.
В Тропфа полетели огрызки, комья грязи, булыжники и плевки. Ему пришлось закрыться руками и рухнуть на пол, чтобы не пострадать. Он даже прикрыл уши руками, но даже через ладони до него долетали злобные выкрики.
Вздрагивая от сыплющихся на него ударов, парень почувствовал, что по щекам текут слезы. А северяне всё шли и шли, продолжая охаживать его руганью.
Наконец, пьянь разбрелась по деревне, возле пленника остались только два охранника, которые притащили себе по брёвнышку и развели костёр.
Темнота спустилась на окрестности. С полей послышались песни и хохот, разлетаясь эхом среди домов. Северяне продолжали свой бесконечный праздник. Ревар и его племянники скрылись в большом доме.
Тропф осторожно поднялся и сел, привалившись к железным прутьям. Он утёр лицо и уставился в небо, где среди облаков горели звезды. Его сторожа с тоской поглядывали в сторону шума. Им тоже хотелось присоединиться к гуляниям, но командир приказал им сидеть тут.
– Ух, – прохрипел один из них, – даже выпить нечего для сугреву!
– Выпьешь тут! Рыжий увидит и голову срубит! – проворчал другой, искоса глядя на парня в клетке.
– Да он спать будет! По чуть-чуть-то можно! – первый слегка вздрогнул, – сидим тут, как два дурака! Хоть бы кто вспомнил!
Они замолчали, повесив головы. Тропф тоже едва дышал, стараясь не привлекать лишнего внимания. Он посматривал вокруг, словно пытаясь найти выход. Но выхода не было и ему оставалось лишь ждать своей участи.
На деревенской площади стало тихо. На полях ещё гуляли, свет от тамошних костров подсвечивал темнеющие силуэты домов.
И в этой тишине послышались чьи-то шаги. Кто-то шлёпал по грязи, что здесь развели ноги сотен бандитов. И шёл он прямо к клетке.
– Эй! – в отблесках пламени показалось лицо седовласого воина. Его борода, по северной традиции была заплетена в тонкие косы, а на затылке торчал скупой хвост, – сидите тут одни, бедняги!
– Да, сидим! Ревар приказал, – фыркнул один из охранников, – а ты, Асдок, чего пришёл?!
– Вспомнил про вас, – ухмыльнулся тот, держа что-то в своих руках. Он уселся на брёвнышко и протянул ноги к огню, – теперь кусок в горло не лезет! Как подумаю, что мы там едим, а вы двое тут сидите, – на его лице проскочила ухмылка.
– Верно! Хоть кто-то подумал! – бросил ему второй сторож, – нам даже еды не разрешили взять! – он развёл руками, – ты хоть принёс чего?!
– А то! – сразу воскликнул седой, – гляди, вино в бурдюке и по куску мяса!
– Давай сюда! – резко дёрнулся первый, выхватывая еду у него из рук, – я проголодался, как бир!
– Бери! И ты бери! – Асдок протянул что-то и второму. Оба жадно вцепились в мясо, запивая его вином.
– Ух, ну и кислятина! Было же где-то хорошее! – с набитым ртом заявил один из охранников, прикладываясь к бурдюку.
– И горчит! – вторил ему другой.
– Какое нашёл, то и принёс! У наших ещё забери, попробуй, – криво усмехнулся воин, разводя руками, – пришлось из рук вырывать! – его хриплый смех разлетелся среди домов.
– Вот-вот! Никто делиться не хочет! – щедро отхлебнул сторож, чуть ли не захлёбываясь вином. Второй вырвал мех у него из рук и жадно приложился к нему. О том, чтобы предложить выпить старику или даже пленнику, никто из них и не подумал.
Тропф всё сидел в клетке, чувствуя, как от запаха жареного мяса начинает сводить желудок. Он не ел с самого утра, так что теперь голод начинал мучить его.
– Старик! – бросил ему охранник, – а принеси ещё, а?!
– Откуда ж я возьму? – развёл руками тот, – теперь братцы терпите до утра!
– Эх, спасибо и за это, – фыркнул второй, допивая вино. Он отбросил бурдюк в сторону и сладко потянулся, – теперь лучше стало…
– Да, хорошо… – протянул первый.
– А это, – Асдок вдруг повернулся к клетке и поднялся на ноги, – это тот предатель, да?
– Ага, – зевая, ответили ему охранники, – предал нас и сбежал к королю!
– Вон оно как, – воин задумчиво покачал головой и шагнул к прутьям, – я взгляну на него поближе?
– Гляди, – отмахнулись те, пялясь на огонь, – можешь даже плюнуть в его рожу!
Асдок медленно подошёл к пленнику, ступая по грязной траве.
– Вот ты какой, – протянул он, вглядываясь в лицо несчастного, – совсем ещё мальчишка! – в голосе воина не было презрения или какой-то ненависти, наоборот чувствовалась какая-то жалость. Поэтому Тропф удивлённо поднял голову и уставился на него.
– Глупый, глупый мальчишка, – продолжал тот, присаживаясь у прутьев. Стражники, кажется, немного захмелели, так что им не было дела до пленника. Они сидели, привалившись к брёвнам, и смотрели на огонь.
– Я не мальчишка, – сердито процедил парень, глянув на воина исподлобья.
– Ещё какой! – хмыкнул Асдок, тряхнув бородой, – может быть, ты и вымахал здоровяком, но внутри по-прежнему молод и глуп. Ты смотришь на мир, совсем не так, как остальные, – он кивнул в сторону
