гладить мои щеки своей нежной надушенной рукой. Я вытаращил глаза. Неужели он действительно считает меня женщиной? Положение мое было более, чем затруднительное.

Его Величество был до неприличия прыток и действовал как мужчина, не привыкший встречать сопротивление. Что делать? Я призвал все свое мужество и, глядя прямо на короля, произнес:

— Государь, я вот что хотел вам сообщить…

Людовик XV, не дав мне времени закончить, толкнул меня на подушки. Это случилось так неожиданно, что я вскрикнул и попытался встать, чтобы все объяснить, но было слишком поздно. Мое объяснение не понадобилось — Людовик XV сам нашел его, и, поскольку это было совсем не то, что он искал, его августейшие руки от изумления опустились, а рот приоткрылся…

— Никак не могу поверить, — сказал он с восхищением, — так вы мужчина?

Поразмыслив минуту, он добавил:

— Друг мой, а так ли вы умны и немногословны, как прекрасны?

— Пусть Ваше Величество подвергнет мою преданность и мое рвение любому испытанию, — ответил я ему, — и я обещаю его выдержать.

— Хорошо, я согласен. Сохраним в тайне все, что здесь произошло. Будьте готовы выполнить приказ. Вскоре вы мне понадобитесь».

Через три недели шевалье Эона де Бомона вызвал к себе принц де Конти. Принял он юношу с исключительным почтением.

— Не знаю, что вы сделали для короля, но Его Величество последнее время только и говорит, что о вас. Завтра вас вызывают в Версаль. Там вам вручат тайное предписание исключительной важности.

На следующий день де Конти проводил молодого человека к королю. Тот был с маркизой де Помпадур, и оба они встретили его очень любезно.

— Месье, я решил доверить вам исключительно важное дело. Вы знаете, что вот уже много лет у нас натянутые отношения с русской императрицей Елизаветой. Они могут стать еще хуже, если государыня по совету своего любовника Алексея Бестужева, а он ненавидит Францию, заключит союз с Англией. Надо помешать этому союзу и склонить Россию на нашу сторону.

Шевалье Эон де Бомон с изумлением выслушал короля. Почему выбор пал именно на него, ведь он не дипломат? Ему не пришлось задавать этот вопрос. По всей видимости, недоумение было так явно написано у него на лице, что король соблаговолил пояснить свои намерения:

— Уже давно я ищу способ тайком передать письмо императрице Елизавете. Все послы, отправленные мною, были задержаны Бестужевым и брошены в тюрьму. Потому мадам де Помпадур и пришла в голову мысль: лишь женщина может обмануть его бдительность и пробраться к императрице. Вот уже несколько месяцев мы безрезультатно ищем отважную и не болтливую даму для этого поручения. Случайно я встретил вас. Вы были так похожи на девушку, что я тотчас же решил послать вас, переодетого в женское платье, в Санкт-Петербург.

Эон де Бомон не мог прийти в себя и осознать услышанное.

— Цель вашей миссии, — мягко уточнила видевшая его растерянность маркиза де Помпадур, — проникнуть во дворец, встретиться с русской императрицей с глазу на глаз, передать ей письмо от короля, завоевать ее доверие и стать посредником тайной переписки, благодаря которой Его Величество надеется восстановить добрые отношения между двумя нациями.

Юный Эон де Бомон пообещал выполнить задание, но на следующий день узнал, что его роль куда сложнее, чем он думал. Став тайным агентом короля, он попадал в необычную организацию, созданную Людовиком XV с целью обманывать министров, послов и довольно часто — саму маркизу де Помпадур. Организация эта — прообраз контрразведки, названая «Тайным отделом», — возглавлялась принцем де Конти.

Некоторое время ушло у Эона де Бомона на подготовку: он заказывал гардероб, примерял парики, изучал карты. Работать ему предстояло под именем мадемуазель Лиа де Бомон.

Ясным июньским утром 1755 года шевалье Эон де Бомон, одетый в женское платье, сел в почтовую карету. В обложке книги, которую вез он в своем багаже, было запрятано письмо Людовика XV императрице Елизавете.

Граф Михаил Воронцов, вице-канцлер и франкофил, хорошо известный в Версале, добился для «мадемуазель» аудиенции у императрицы. Так письмо Людовика XV было передано адресату.

Русскую императрицу немало позабавил этот посланник, и она посмеялась от души. С целью облегчить необходимые для переговоров встречи она тут же решила поселить «мадемуазель» де Бомон в своем дворце и сделала «ее» своей лектрисой.

Вечером Эону де Бомону сообщили, что императрица ожидает его в своей спальне. Он направился туда и очень удивился, застав Елизавету в постели. Это была западня. Юношу охватила паника, но Елизавета никогда не выпускала добычу из своих рук…

После этого почти каждый вечер Эон де Бомон проводил в постели императрицы. Эта его самоотверженность помешала англо-русскому союзу и доставила немало сладостных минут Елизавете.

Можно себе представить, с какой радостью встретили его в Версале. Король, довольно потирая руки, сказал:

— Месье, я в долгу перед вами за оказанную мне огромную услугу. Вы блестяще выполнили сложное и столь необычное поручение. Чтобы выразить вам мою благодарность, я назначаю вас поверенным в делах и прошу вернуться в Россию. Вы сами дадите императрице на подпись наш договор. На этот раз ваша миссия будет официальной, и вы оденетесь в подобающее вам мужское платье. Вы сообщите в Санкт-Петербурге ваше истинное имя и представитесь братом мадемуазель Лиа де Бомон.

В Санкт-Петербурге русская императрица расторгла англо-русский договор и приказала своей восьмидесятитысячной армии, что находилась в Литве и в Курляндии для помощи Англии и Пруссии, выступить против них и присоединиться к армиям Людовика XV и Марии-Терезии.

В апреле 1757 года шевалье Эон де Бомон выехал из Санкт-Петербурга в Версаль, везя с собой подписанный Елизаветой договор и план военных действий русских армий.

В