Брим невольно усмехнулся.

— Очень точное наблюдение, — сказал он, оглядывая мостик и ожидая, пока здоровенный шеф спрыгнет с корабля.

Радиационный пожар был уже всего в нескольких иралах от него. Брим выбрался на палубу и прыгнул в горящую огнем воду. Скафандр вытолкнул его на поверхность, и Брим бросил последний взгляд на «Звездный». Корабль возвышался над ним дымящимся скрученным скелетом, охваченным с кормы до носа пламенем. И Брим поплыл изо всех сил к скользкому каменному волнорезу поворотного бассейна, где ему на помощь уже протянулись руки, чтобы вытащить его на твердую землю.

Вокруг него великий город Авалон тоже был охвачен пламенем. Как только Брим открыл шлем, едкий дым ударил в ноздри. Грушевидные вспышки пламени от горящих складов вокруг гравибассейна поднимались над горизонтом. От близких ударов разлагателей гремели оглушительные громоподобные взрывы, и жар обдавал лицо, как из доменной печи. Брим оглядел жалкую кучку собравшихся на стенке людей. Вокруг стучали по бетону падающие обломки.

— Ужас! — донесся чей-то трясущийся голос из наушников.

— Что нам теперь делать? — спросил другой дрожащий голос.

— Прекратить нытье! — рявкнул Брим. — Скажите спасибо, что у вас есть скафандры! Мы с шефом сейчас используем наши и посмотрим, можем ли мы помочь людям, у которых их нет. Остальным предлагаю разбиться на пары и заняться тем же. Встретимся здесь… — Он глянул на дешевые часы, купленные взамен потерянных в Эффервике. Они тоже разбились. — На рассвете, — закончил он. — А теперь возьмите себя в руки, все вы! Флот нам платит не за то, чтобы мы тут хныкали, глядя на пожар. Ясно?

— Ясно, капитан!

— Так точно, сэр!

— Встретимся на рассвете, капитан!

И все тут же разошлись. Брим хмуро кивнул Барбюсу.

— Ладно, шеф, — сказал он. — Посмотрим, что можно сделать.

С этими словами он быстро направился по улицам, которые представляли собой куда более реалистичное видение Ада, чем увиденное в кошмаре любым религиозным фанатиком. Последний рейдер ушел через шестнадцать метациклов после начала нападения, и весь остаток жизни Брима преследовали кошмары этой пылающей ночи, пронизанной ужасом…

* * *

Это была первая годовщина объявления войны. Над Авалоном наступил рассвет, но небо осталось темным от густых слоев дыма. Казалось, горит все вокруг, несмотря на героические усилия пожарных команд, не прекращавшиеся всю ночь. Усталые Брим и Барбюс возвращались к кораблю в обгорелых, почерневших скафандрах. Люди — мужчины, женщины, дети — постепенно вылезали из щелей в дымную серость раннего утра. От ярости облачников, казалось, не спаслось ничто.

К месту катастрофы Брим с Барбюсом вернулись последними, хотя было ясно, что и остальные члены команды всю ночь напролет спасали людей в горящем городе как могли. Трое отсутствовали — и двое будто просто исчезли с лица планеты. Третьего видели в горящем здании за миг до того, как оно обрушилось. От самого корабля осталась куча искореженных обломков, неуклюже торчащих из бассейна иралов на двести над волнорезом.

Брим повел свою истрепанную группу в пешем строю почти десять кленетов до базы Флота на озере Мерсин, где немедленно связался с Портом 30 и заказал транспорт для себя и своего экипажа. Облачники наверняка вернутся — как только смогут. И после того, что Брим только что видел, ему не терпелось снова сесть за штурвал «Звездного». Появилось много личных счетов, которые ему необходимо свести с Лигой, и плевать, кто именно из облачников будет по ним платить.

К сожалению — по крайней мере к сожалению Брима, — как только стали известны его обстоятельства, Колхаун прислал за ним глайдер, чтобы привезти его на специальное совещание в Адмиралтействе с участием Императора. Но не успел водитель затормозить на усыпанной обломками стоянке, как кто-то из падающих с ног от усталости связистов крикнул ему через весь вестибюль;

— Капитан Брим, вас к голофону! Будете говорить? Брим кивнул, сделал водителю знак подождать и подошел к стойке с голофонами.

— Переключите на этот, — попросил он, включая дисплей и нажимая кнопку «Прием». Тут же над передатчиком появилось изображение Евы Картье.

— Вилф? — спросила она, вглядываясь припухшими глазами. — Я слыхала, что у тебя была аварийная посадка и в обломках не нашли уцелевших. — При этих словах глаза ее наполнились слезами, и она закрыла нос большим платком. — Слава Вселенной, что ты жив и здоров! Я думала, что… что тебя нет.

Брим прикусил губу, до глубины души тронутый тем, что так много для кого-то значит.

— Да я как-то привык жить, Ева, — ответил он, соскальзывая в древний карескрийский акцент. — И потому к смерти не очень расположен.

Она громко высморкалась и отняла платок от лица.

— Поступай так и дальше, мой очень дорогой карескрийский друг. Боюсь, что я за последнее время исключительно к тебе привязалась.

— А як тебе, Ева, — признался он. — Самое страшное, что мы не можем себе этого позволить. По тем шансам, которые у нас есть пережить войну, мы уже оба на том свете. Или надо перестать драться и забиться в нору, пока все не кончится.

Она кивнула и снова утерла глаза.

— Выход для труса, — шепнула она. — И для нас обоих он исключен — это хуже смерти.

— Тогда, Вутовой матери ради, не давай себе привязаться ко мне, — серьезно сказал он. — По крайней мере не среди этого безумия. Иначе тебе точно предстоит погибнуть. — Он на миг закрыл глаза, молча скрипнув зубами. — И еще, — добавил он, чуть погодя. — Хотя я к тебе тоже не привязан, но если доживу до конца войны, клянусь Вселенной, тогда буду. — Он улыбнулся, а она снова высморкалась. — Но тем временем, — закончил он, — я всегда буду рад помочь тебе раздеться, когда ты только захочешь.

И тут она тоже слегка улыбнулась:

— Тебе тогда еще много кой-чего надо будет сделать, ты на это согласен?

— Давай попробуем, — предложил он.

— Обязательно попробую, — пообещала она. — Как только мы встретимся. И после этого каждый раз —, тоже. Когда только ты меня захочешь. Ты только береги себя, Вилф Брим.

Брим оглянулся — водитель глайдера входил в вестибюль.

— Иду, — сказал он ему, повернувшись к двери. И снова посмотрел на Еву на дисплее. — Ты тоже будь поосторожнее, красавица моя подруга. И пусть улыбнется тебе Удача.

— Подумаешь, улыбнется! — шепнула она с игривой улыбкой. — Пусть он окажется у меня вот тут, между ногами!

— Я не уверен, что Удача — это мужчина, — усомнился Брим. — Но эту часть работы я в любом случае возьму на себя.

— Хм-м, — сказала она и заметно покраснела. — Да, у, тебя есть в этой области определенный талант.

— Ему очень способствуют эти классные ноги, — ответил Брим, кивнув водителю, который энергично мотал головой, показывая на дверь. — Но сейчас, боюсь, мне пора идти.