Что же касается упомянутого в газетной публикации ОПТЭ, то оно расшифровывалось как «Общество пролетарского туризма и экскурсий». В то время эта организация стояла во главе массового туристского движения в стране. Все началось в начале 1927 года, когда газета «Комсомольская правда» выступила с инициативой о необходимости создания «общества пролетарских туристов». Идею подхватил комсомол. Для реализации задачи попробовали использовать существовавшее до революции, а потом возродившееся во время НЭПа Российское общество туристов (РОТ). Однако оно состояло, главным образом, из интеллигенции, поэтому ставилась задача максимально привлечь в РОТ рабочую молодежь, дабы ослабить «буржуазное влияние». Что и было сделано.

К 1929 году «новые туристы» прочно взяли руководство обществом в свои руки. По их настоянию организация приобрела подчеркнуто классовый характер и стала называться «Обществом пролетарского туризма РСФСР» (ОПТ). В 1930 году к туризму добавили экскурсии, и к аббревиатуре ОПТ добавилась буква «Э». Председателем ОПТ в конце 1929 года стал «солдат революции», крупный деятель партии и государства, прокурор РСФСР, один из организаторов первых показательных процессов против «врагов народа» Николай Крыленко. Как и большинство «пламенных революционеров» с подобными биографиями, его расстреляли в конце 1930-х годов как «врага народа» и реабилитировали во время хрущевской «оттепели».

Во главе туризма Крыленко оказался не случайно: он являлся страстным поклонником здорового отдыха и путешествий в горах, увлекался альпинизмом и шахматами. К туризму он подходил с четких классовых позиций: «Пролетарский туризм для нас прежде всего есть один из методов социалистического строительства»…

Впрочем, вернемся в Кавголово. Почему же пролетарский отдых не получался образцовым? Обратимся снова к публикации «Ленправды».

«Дирекция базы ОПТЭ ровно ничего не делает по благоустройству площадки базы. Рядом с эстрадой – вонючие, никогда не просыхающие ямы, везде кучи обрывков бумаги и прочего мусора. Дороги через базу загрязнены конским навозом. У столовой свалены в кучу груды старых досок и всякого хозяйственного барахла. Через всю площадку тянется сточная канава. Пляж убирается разве лишь в „большие праздники“, потому что в обычные дни золотистый песок его скрыт под слоем мусора.

Попробуйте в выходной день здесь попить квасу или самой простой воды! Из шести киосков и ларей 18 июля работал только один, и то всего лишь пару часов. Колодец у столовой брался с бою толпами изнемогающих от жажды экскурсантов. Пили мутную воду прямо из ведра, потому что дирекция базы не сочла нужным повесить к колодцу кружку.

На эстраде – ни стула, ни „порядочного“ стола. Распорядителем на эстраде оказался, к удивлению экскурсантов, какой-то мальчуган, в одеянии и с ухватками типичного беспризорника. На площадке – ни руководства, ни надзора. На эстраде исполняются вокальные номера, а рядом оркестр нажаривает краковяк».

Каковы же самые простые требования пролетарских экскурсантов? Дать элементарные удобства, обеспечить чистоту и порядок, предоставить питьевую воду. В то время как руководство базы, как отмечалось дальше в публикации, «своей безобразной работой только дискредитирует и ОПТЭ, и саму идею организованного пролетарского отдыха, и не дает возможности многими тысячам рабочих Ленинграда по-настоящему пользоваться богатыми природными условиями Кавголово»…

* * *

Чем же еще был памятен 1927-й год для Ленинградской области?

К примеру, весной 1927 года началась широко анонсированная в печати «продажа дворцовых излишков». Касалось это, в частности, Гатчинского дворца. «В многочисленных кладовых и складах ленинградских пригородных дворцов-музеев находится на сотни тысяч рублей различных обиходных вещей – посуды, белья, носильного платья, хозяйственных предметов, сбруи и т. п., – сообщалось в „Ленинградской правде“. – Все этим предметы составляли дворцовое имущество и никакой музейной ценности не имеют».

Руководствуясь этим суждением, которое сегодня кажется очень и очень спорным, комиссия госфондов по реализации приступила к распродаже всего этого «бесполезного» и «ненужного» имущества. Обещалось, что средства, полученные от распродажи, должны были пойти на ремонт памятников и хранилищ искусства. Осмотр вещей, выставленных на продаже, производился по понедельникам, средам и пятницам. Рабочие и служащие пользовались при покупке скидкой в 25 % и рассрочкой до шести месяцев.

8 марта 1927 года в Ленинградской области широко отмечали 17-ю годовщину основания Международного женского дня. «Почин к установлению международного женского дня принадлежит Кларе Цеткин, – говорилось в марте 1927 года в газете „Крестьянская правда“ – органе ленинградского обкома партии и областного исполкома. – С тех пор 8 марта является днем смотра сил женщин-тружениц всего мира. Постепенно праздник вкоренился в наш быт. 8 марта стало днем сплочения всех сил трудящихся под руководством партии для развертывания работы по улучшению положения женщин-тружениц».

«Да здравствует освобождение работниц и крестьянок всего мира!» – провозглашала ленинградская «Красная газета». «Да здравствует международный день работницы и крестьянки!», «Поможем крестьянке стать передовой культурной хозяйкой!» – с такими лозунгами вышла к 8 марта 1927 года «Крестьянская правда». И далее сообщала о тех достижениях, которыми встречали праздник «освобожденной женщины» крестьянки Ленинградской губернии.

«Сейчас у нас нет фронтов, – говорилось в газете. – Но все же крестьянка не должна забывать, что у Советского Союза много врагов». А стало быть, делался вывод, они обязательно нападут на страну, значит, женщинам придется принимать участие в обороне страны. А пока – надо учиться военному делу.

Кроме того, ставилась задача вовлекать крестьянок в различные кружки. Как сообщалось в «Крестьянской правде», к началу 1927 года более 170 крестьянок Лодейнопольского уезда Ленинградской губернии участвовали в шести кружках кройки и шитья и в трех кружках по домоводству. Крестьянки Лужского уезда организовали сельскохозяйственные кружки и кружки домоводства. Кроме подобных кружков, в различных местах губернии женщины объединялись в общества для «совместного чтения книг по различным вопросам».

В Троцком уезде (бывшем Гатчинском, а потом – Красногвардейском) к празднику 8 марта 1927 года «комвзаимы» (так сокращенно именовались комитеты взаимопомощи) выдавали приданое крестьянкам-беднячкам для новорожденных. А в Лужском уезде волостная изба-читальня Передольской волости организовала большой праздник, в ходе которого был показан спектакль для крестьянок, а затем вручались премии «за поднятие молочного хозяйства».

С 15 сентября 1927 года начался всесоюзный двухнедельник сбережений. Газеты обращались к крестьянам с призывом нести деньги в сберкассы, а не копить их дома.

К десятилетию Октябрьской революции по всей области открывались новые школы, красные уголки, проходили торжественные заседания. Важное значение придавалось кино. «Наступила осень, крестьяне освободились от полевых работ, – отмечалось в лодейнопольском «Крестьянском слове». – Длинные осенние вечера проводятся кое-как: где хулиганят, где пьянствуют, а в лучшем случае – посиделки, или просто на печке в своей избе. Эти вечера надо использовать. Нужно дать в деревню кино. Крестьяне с удовольствием будут посещать сеансы кинопередвижки». Страницы газет пестрили заголовками: «На борьбу с хулиганством», «На борьбу с красным петухом», «С книгой – на темноту и невежество»…