неловко. После еды Бен поднялся к себе, выразив желание отдохнуть после перелёта. Он хотел побыть один, да и к тому же не знал, как вести себя в нынешней ситуации. Было очевидно, что мама и Ливай теперь вместе. Но он не знал, как реагировать. Тем более сейчас, когда скорбь по Рику была еще так свежа. Бен почувствовал, как внутри него проклевываются семена осуждения, поэтому поспешил удалиться и переключиться на свои драмы, которые вызвали бы, знай его семья о них, большее осуждение, чем это.

В его комнате теперь спал Марк, судя по его вещам. Это ничуть не расстроило Бена. Тот же не знал, приедет ли племянник вновь после Атланты, зачем ему нужно было продолжать спать на чердаке?

Распаковав свои вещи, Бен отправил грязное бельё в стирку и принял душ. Горячая вода успокаивала, и его стало ощутимо клонить в сон. Он застал в комнате дядю Марка, спешно убирающего свой скарб.

— Прости, что занял твою комнату, — произнес он, снимая постельное бельё. — Просто понимаешь, комната Рика… А комната Мии — это вообще табу.

— Я всё понимаю, не оправдывайся. Это я должен был предупредить, что приеду.

— У тебя всё в порядке, малец? — дядя пристально посмотрел на него.

— Да, — соврал Бен, отводя взгляд, и поспешил сменить тему:

— Итак, мама и Ливай?

Марк забавно поджал губы и красноречиво вздохнул:

— Старые чувства не ржавеют, — вымолвил он, снимая наволочку с подушки. — Не осуждай её.

Дядя стал серьёзен:

— Только в нашем возрасте начинаешь понимать ценность каждого мгновения и ненужность разного рода правил. Ливай — хороший человек, твоя мать хоть немного отвлекается от горя, когда он рядом.

Бен кивнул.

— Не знал, что у неё и Ливаем был роман когда-то.

— А ничего и не было, — хмыкнул Марк. — Тот был тайно влюблен в неё, но так и не сделал первый шаг. Твой отец опередил его.

Слова Марка заставили Бена непроизвольно вздрогнуть.

— Ну, не буду тебе мешать, — произнес тот, выходя за дверь, удерживая кучу вещей.

***

Тем временем в Атланте Мия лежала в своей комнате в университетском общежитии, накрывшись по подбородок одеялом. Девушка смотрела стеклянным взглядом на тучи, сгущающиеся в небе за окном. Едва слышались отдаленные раскаты грома.

Мия думала о том, что, возможно, стоит набрать номер Бена еще раз, но ей было в тягость пошевелиться и взять мобильник, который покоился рядом с подушкой. Хотелось просто лежать и глядеть в окно на холодную серость, пронизываемую огненными нитями. В детстве она любила грозы. Правда, если они заставали её дома. Любила этот особенный запах, что бывает перед тем, как хлынет дождь, и то, какими четкими и яркими становятся предметы на фоне тяжелых туч.

Девушка судорожно выдохнула. Она и подумать тогда не могла, что когда она вырастет всё так обернётся. Рик погиб. Она переспала с Беном, который уехал, не предупредив, оставив её одну справляться со всем этим!

Да, она виновата перед ним за непроизвольно подаренную надежду, но это не повод бросать её так, оставив одну томиться невысказанными эмоциями! Они оба оставили её!

Ветер усилился, проникая в комнату через приоткрытое окно, принося с собой пыль. В воздухе повис тяжелый запах скорого дождя, который всё не начинался. Мия хотела подняться с кровати и закрыть окно. Но не нашла в себе сил сделать это. Ей ничего больше не хотелось. Девушка не заметила, как заснула под аккомпанемент первых дождевых капель.

***

8 ноября, Мэдисон, 10:30

Бен остановился напротив могилы брата, на которой еще не было надгробного камня, лишь табличка с именем и двумя датами. Бен обратил внимание, что все цветы и венки были убраны, и осталась лишь голая земля.

Он просто стоял, глядя на могилы отца и Рика и вертя кольцо в кармане куртки, решаясь. У него был план придать его земле, тем самым решив судьбу тайны брата.

— Тебе не кажется, что это слишком жестоко? — раздался позади него голос Рика.

— Другого выхода нет, — ответил ему Бен, не поворачивая головы. — Мия не должна узнать об этом. Продать его я не могу, — он осекся. — Это было бы неправильно.

— А, то есть закопать его в моей могиле перед установкой памятника — это правильно, — в голосе Рика слышадлась злоба и явная издевка. — Здорово ты проблему решил.

Бен рискнул и повернул голову. Позади него, сунув руки в карманы брюк, стоял Рик и смотрел на свою могилу. В одном лишь костюме. Ему то, в отличие от Бена, уже переставшего чувствовать свои уши, холод был не страшен.

Он вновь повернулся, глядя на табличку.

— Не делай этого, Бен, — услышал он спустя длинную паузу. — Это несправедливо по отношению ко мне.

Рик подошел ближе, встав рядом так, что он мог видеть его боковым зрением.

— Оттуда, — продолжил он, — я уже ничего не могу сделать ни для тебя, ни для неё. — он прервался на секунду. — Но ты можешь.

— Не взваливай это на меня, — прошептал Бен.

— Как я могу на тебя взвалить что-то, когда я всего лишь в твоей голове?

— Если ты плод моего воображения, тогда исчезни, — он повернул голову.

Рик сделал то же самое, а после развернулся всем корпусом.

— Как пожелаешь, — ответил он спустя мгновение. — Но, пожалуйста, брат. Не избавляйся от кольца. Расскажи обо всём Мие. Она должна узнать.

Покойник тяжело сглотнул. Его глаза выражали мольбу:

— Она должна узнать, какими серьезными были мои намерения. Я не хочу, чтобы она вспоминала обо мне с ненавистью.

Бен ничего не ответил.

— Пообещай мне, Бен.

— Обещаю.

— Бен? — послышался позади него знакомый женский голос.

Он вздрогнул и повернулся. В нескольких шагах от него стояла Карэн. В руках у неё были цветы, а голову покрывал пуховый темно-серый палантин.

— С кем ты разговариваешь?

— С покойными, — выдавил из себя сконфуженный Бен.

Та лишь кивнула, никак не прокомментировав его ответ, и подошла ближе, встав рядом.