Поэзия: я выписываю тебе увольнительную;

В царстве голода мир прозаичен.

Полная луна – это заварной батон.

СУКАНТА БХАТТАЧАРЬЯ. HEY MAHAJIBON (О ВЕЛИКАЯ ЖИЗНЬ!) (1944)

В межвоенный период Индия пребывала в состоянии непрекращающегося хаоса. Реформы 1919 г., посулившие индийцам усиление их политической роли в управлении страной, но при этом не допустившие их до власти, рассматривались большинством населения как неискренние и крайне недостаточные. В 1917 г. в британском парламенте Эдвин Монтегю, министр по делам Индии, заявил о «постепенном развитии институтов самоуправления, целью которого в перспективе является последовательное становление ответственного правительства в Индии как неотъемлемой части Британской империи». Результатом стал рост давления снизу.

Британская империя оказалась перед простым выбором: можно было предоставить Индии статус доминиона или же править, опираясь главным образом на репрессии. Нежелание сделать первое вынудило прибегнуть ко второму.

Пуштуны, пенджабцы, бенгальцы и малабарцы (сейчас народность керала) переживали подъем массовых движений и терроризма по образцу дореволюционной России. Мирные марши были разогнаны полицией с применением насилия. Бойня 1919 г. в парке Джаллианвала в Амритсаре – самая известная, но были и другие. Крестьянское восстание мопла в 1924 г. в Малабаре было намеренно представлено в неверном свете идеологами Раджа[150]. Нападение на арсенал в Читтагонге в апреле 1930 г. было отважной попыткой захватить оружие полиции и вспомогательных сил и поднять вооруженное восстание в Бенгалии. Нападавшие были революционерами разных толков, но их объединяла вера в то, что от англичан можно избавиться только путем вооруженной борьбы, вдохновляющим примером которой служило Пасхальное восстание 1916 г. (они даже называли себя ИРА – Индийская республиканская армия). Они планировали взять в заложники должностных лиц правительства и армии в Европейском клубе, где те обычно отдыхали после работы, захватить банк, освободить политических заключенных, уничтожить офисы телеграфной и телефонной связи и прервать все железнодорожное сообщение.

Отчасти им это удалось, но они не смогли захватить британских офицеров и гражданских служащих. Была Страстная пятница. Европейский клуб был пуст. Несмотря на это, главный лидер восстания Сурья Сен собрал свои силы возле полицейского арсенала, где принял парад членов ИРА (которых насчитывалось около ста человек). Они вывесили индийский флаг и объявили о создании Временного революционного комитета. Англичане быстро восстановили контроль над городом, и тогда началась партизанская война. ИРА уступала в численности. Предатель выдал место, где скрывался Сен. Его схватили, пытали, а затем повесили вместе с еще одним товарищем. Других захваченных пленных вывезли на Андаманские острова.

В Лахоре, столице Пенджаба, двадцатидвухлетний Бхагат Сингх, происходивший из семьи со стойкими антиимпериалистическими убеждениями, в 1930 г. решил вместе с горсткой сторонников провести две акции. Целью первой было убийство офицера британской полиции, который во время демонстрации в Лахоре жестоко избил лидера националистов Лалу Ладжпат Рая[151]. Но они застрелили не того офицера. Вторая акция состояла в том, чтобы бросить несколько бомб в здание Центральной законодательной ассамблеи в Дели, пока там никого не было. Бхагат Сингх заявил, что они сделали это в надежде на то, что грохот взрыва разбудит Индию.

В тюрьме он стал коммунистом и пришел к выводу, что террористическая тактика себя не оправдывает, но при этом отказался просить о снисхождении. Ганди без особого энтузиазма поднял этот вопрос в разговоре с лордом Ирвином, либеральным вице-королем Индии, но получил отказ. Бхагат Сингх и двое его товарищей, Сукхдев Тапар и Шиварам Раджгуру (все – члены карликовой Социалистической республиканской ассоциации Хиндустана), были повешены в лахорской тюрьме в 1931 г.{140}

Подобного рода события в меньшем масштабе происходили повсеместно, в том числе крестьянские восстания, крупнейшее из которых на территории современной Кералы стало настоящим потрясением для землевладельцев и их британских покровителей. Крестьяне в основном были бедняками-мусульманами. Их разгромили, а руководителей восстания сослали на Андаманские острова сроком на пятнадцать лет. В 1935 г. англичане осознали всю серьезность ситуации и провели через палату общин второй Закон об управлении Индией.

Черчилль был категорически против нового закона, но в тот период он не входил в состав правительства. Закон предусматривал предоставление провинциям контролируемой автономии, при этом у губернаторов провинций имелись резервные полномочия для роспуска «безответственных» правительств. Эта крошечная привилегия была несколько расширена, и в 1937 г. самая влиятельная партия – Индийский национальный конгресс – победила на провинциальных выборах практически повсеместно, за важным исключением Пенджаба и Бенгалии, где большинство голосов получили светские консервативные партии, находившиеся под управлением землевладельцев.

Через два года после этих выборов Великобритания оказалась в состоянии войны. Лидеры Конгресса, недоумевающие, что с ними не посоветовались перед тем, как втягивать Индию в войну, приказали всем своим провинциальным правительствам подать в отставку в знак протеста и отказались поддерживать войну. Все это лишь укрепило предрассудки Черчилля. Он просто отказывался понимать индийские реалии.

Размах протестов и сопротивления с момента окончания Первой мировой войны до конца тридцатых годов увеличивался с каждым годом. Сам Ганди в годы жизни в Южной Африке был убежденным сторонником империи. Высказанное им мнение, что «Британская империя существует ради блага всего мира», в точности совпадало с мнением Черчилля, и индийский адвокат не испытывал никакого смущения из-за своей работы в качестве сержанта-вербовщика во время Первой мировой войны. По возвращении в Индию он умерил эти свои взгляды и вошел в специально созданный новый образ политического божества. Он радовался мобилизации масс, но лишь на «моральном» уровне. Искусство управлять государством он оставит политикам, таким как Неру и Патель. Правда, когда во время очередного кризиса (раздела Индии или оккупации ею Кашмира) им требовалось его высочайшее одобрение, он всегда шел навстречу.

Решение Ганди сделать Конгресс массовой партией посредством обращения к широким слоям сельского населения привело к росту ее численности и политического веса. В стране, населенной по преимуществу индуистами, Ганди в целях мобилизации крестьянства использовал религиозные символы. Это стало отталкивать мусульман, а поскольку в руководстве Конгресса доминировали брахманы, представители касты «неприкасаемых» понимали, что их беды никому не интересны. Несмотря на это, Ганди, Патель и Неру построили отлаженную политическую машину, которая действовала на территории всей Индии. Это было хорошо продемонстрировано на выборах 1937 г., и тут стоит упомянуть, что в северо-западной провинции, граничившей с Афганистаном, за партию Конгресса голосовали среди прочих преобладавшие там пуштуны-мусульмане.

Решение вовлечь Индию во Вторую мировую войну, не проконсультировавшись с ее единственными избранными представителями, было еще одной ошибкой со стороны Лондона, которой можно было избежать. Англичане недооценили изменения в настроениях масс и некоторых их лидеров. Если бы они посоветовались с Ганди и Неру, предложив им прикрыть поддержку войны фиговым листом, ситуация могла бы развиваться иначе. Лидерам Конгресса казалось, что с ними обошлись некрасиво, и после внутренних дискуссий, продлившихся несколько месяцев (в ходе которых обнаружилось существование сильной антивоенной фракции во главе с лидером бенгальцев Субхасом Чандрой Босом), они предпочли покинуть свои посты.

Британский вице-король немедленно начал обхаживать Мусульманскую лигу, и наоборот. Руководитель лиги громогласно заявил о своей поддержке войны, и то же самое сделали победившие на выборах консервативные пробританские администрации в Пенджабе и Бенгалии.

После того как 22 декабря 1939 г. партия Конгресса объявила о своем решении покинуть правительство, а еще через неделю реализовала его, Джинна[152] заявил, что отныне 22 декабря будет отмечаться как «день избавления» от правления Конгресса. Амбедкар, лидер «неприкасаемых», обеспечил идее мощную поддержку, сказав, что чувствует «стыд, позволив [Джинне] обойти себя и присвоить те слова и чувства, на которые я имел большее право, чем мистер Джинна». Удивительно, но Ганди также отправил Джинне свои поздравления с тем, что тому удалось «вывести Мусульманскую лигу из привычных общинных ограничений и придать ей общенациональный характер». Он слабо представлял себе, к чему это приведет.

Ободренный появлением выступающего против Конгресса меньшинства, вице-король лорд Линлитгоу выразил определенный оптимизм:

Несмотря на политический кризис, Индия без колебаний осудила врага в Европе и решительно предоставила всю необходимую помощь для ведения войны.