Видит Бог, я не завистливый человек, но у меня тоже естьнервы. И чувство собственного достоинства. Будем говорить прямо: сначала Никаувела у меня из-под носа Стаса, затем поселилась в моем любимом доме, ездит намоей любимой машине – а я в придачу должна принести ей в зубах пачку долларов?На, мол, Никуся, и ни в чем себе не отказывай! И это при том, что у меня вруках та же самая сумка, с которой я ходила на работу в пейджинговую компаниюсемь лет назад. Ничего эта нахалка не получит! Да я готова благодаритьКраснянского за то, что в его лице Нике наконец-то воздалось по заслугам! Иправильно, не все коту Масленица. Вернее, кошке.

Когда я возвращалась к метро, внутри у меня все клокотало отобиды и возмущения. Ничего не замечая вокруг, я спустилась к турникету, как вдругвспомнила, что не навестила третью девушку, Людмилу Драгульскую.

Моя тезка! Уж она-то должна оказаться милой и скромнойсоискательницей, которая по доверчивости своей попалась на крючок мошеннику.Помочь такому человеку – одно удовольствие. Правда, по сравнению с другимипотерпевшими Людмила отдала аферисту не так уж много, всего пятьсот долларов,но, уверена, она все равно будет рада получить их обратно. Возможно, наконец-томеня пригласят в дом, предложат чашку крепкого чая, и я сяду, с наслаждением вытянувсвои уставшие ноги…

Такие мысли приходили мне в голову, пока я тряслась вавтобусе, идущем по направлению к Солнцеву. Пассажиры подсказали мне, на какойостановке лучше выйти. «Иди в сторону тех желтых домов, не ошибешься», –уже на улице посоветовал какой-то дед, когда я назвала ему адрес. Чтобы срезатьчасть пути, я решила идти не по проспекту, а дворами. И тут же была наказана засвою лень: с балкона семнадцатиэтажного дома прямо мне на голову вылили ведроводы. Я посмотрела наверх и даже успела заметить красное пластмассовое дноведра, мелькнувшее в воздухе где-то на уровне седьмого этажа. Точнее не берусьсказать.

Вас никогда не поливали водой, когда вы находились всовершенно незнакомом районе, за полтора часа езды до вашего дома? Ощущение несамое приятное. Хорошо еще, что сейчас жаркое лето и риск подхватить простудуминимален. Однако и передвигаться в таком виде как-то не очень удобно. Что этохоть за мерзость на меня вылили? Я принюхалась к своей мокрой футболке, котораяиз однотонной превратилась в пятнистую, и ощутила неприятный резкий запах.Наверное, какая-то хозяйка отчищала балкон от голубиного помета и, чтобы нетащить воду через всю квартиру в туалет, решила воспользоваться более короткимпутем. К моей одежде и волосам прилипли мелкие бумажки, нитки и разнокалиберныекомки грязи. В мгновение ока я из бедной, но опрятной гражданки превратилась вмокрую бомжиху.

И что теперь делать? Конечно, искать того, кто вылил на меняводу, бесполезно – никто не признается. Остается одно: все-таки дойти до своейтезки, отдать ей деньги и в виде небольшой благодарности получить разрешениепринять душ. Не исключено также, что Людмила на радостях даже отдаст мнекакую-нибудь чистую старую футболку, в которой я смогу ехать по Москве. Ведь некаждый же день ей возвращают пятьсот долларов! Надежда придала мне силы, явыбралась на проспект и, смело глядя в глаза прохожим, которые шарахались отменя как от чумы, нашла нужный дом.

– Пошла отсюда, тварь подзаборная! Нечего тут по чужимподъездам шляться! Ну, ты, грязная корова, оглохла, что ли?

Интересно, на кого это так истошно орут? Я с любопытствомогляделась вокруг, но увидела только тощую девицу лет двадцати пяти, которая сненавистью смотрела на меня. Девица, и без того некрасивая, в ярости былапохожа на настоящую ведьму: крючковатый нос, широкие кустистые брови, тусклыерыжеватые волосы, испорченные краской.

– Чего уставилась, бомжиха вонючая? Вали отсюда, а тощас как накостыляю! Зассали весь подъезд, уроды!

Так это она ко мне обращается?! Я хотела было возмутиться иответить что-нибудь в похожем духе, но вовремя остановилась. В конце концов,как бы мне ни было обидно, но борьбу девушки за чистоту подъезда можно понять.Да я сама страдаю от запаха мочи на лестничной клетке! Возможно, местные бомжидействительно отравили этой гражданке жизнь. Поэтому я сказала ей как можноспокойнее:

– Извините, но мне надо попасть в двадцатую квартиру.Меня там ждут.

Девица аж подпрыгнула:

– Куда?! В двадцатую?! И кто же тебя там ждет?!

– Людмила Драгульская, – с достоинством ответилая, пытаясь обойти хамку и проникнуть в подъезд.

Поток отборной брани прервал мои намерения. Вот уж никогдабы не подумала, что эта тощая самка («нежное создание», как ошибочно выразилсябы мужчина) способна изрыгать настолько мощные звуки из такой плоской груди!Свою отнюдь не литературную тираду девица закончила словами «ЛюдмилаДрагульская – это я!»

Ну, так бы сразу и сказала! Что же я зря время с тобойтеряю? «Вычеркиваю!» – молча вынесла я ей вердикт, развернулась и побрела понаправлению к автобусной остановке.

Глупая девица дожила до своих лет, а так и не смогла понять,что в этом мире лучше быть доброй и приветливой, чем злобной и невоспитанной.Во-первых, это благотворно влияет на нервную систему. А во-вторых, это простодаже материально выгодно. За примером далеко ходить не надо: из-за своегохамства Драгульская только что потеряла полтысячи долларов. Уверена, что этодалеко не последняя потеря в ее никчемной жизни.

Хм, а странная складывается картина… Были ли вообще средижертв Краснянского приятные девушки, вызывающие жалость? Разве что одна Настя.А все остальные – наглые, эгоистичные хамки, которые просто бесятся с жиру. Такчто Арнольд Борисович, получается, прямо какой-то санитар леса. Да таких людейнаграждать надо, а не убивать!

В автобусе я не сразу заметила, что вокруг меня образоваласькакая-то пустота. Пассажиры брезгливо поджимали губы и старались держаться отменя подальше, в результате чего я, мокрая, грязная и уставшая, оказалась вгордом одиночестве в хвосте салона. Ну и пусть!

В метро ситуация повторилась. Народу в вагон набилосьпорядочно, но никто не решался сесть рядом со мной. Слушайте, а бомжи неплохоустроились! Пока все добропорядочные граждане сбиваются в тесные ряды, эти знайсебе жируют на лавках, отданных полностью в их распоряжение. Не успела я такподумать, как в вагон зашел настоящий бомж – с лицом, превращенным в кровавоемесиво, и с гнойниками на босых ногах. Он прямиком направился на свободноерядом со мной место. Я в ужасе вскочила и кинулась к нормальным пассажирам. Те,в свою очередь, пришли в ужас от меня и сжались в еще более плотное кольцо. Вконце концов мне надоело ловить на себе презрительные взгляды, и я вышла наследующей станции.

До дому пришлось добираться короткими перебежками поодной-две остановки: дольше пассажиры меня не выдерживали. Выйдя из метро наулицу, я вздохнула свободно: еще десять минут мучений, и я окажусь в своейквартире. Никогда еще моя каморка не казалась мне такой уютной.