— Как Джонни Гюндуз?

Стив склоняет голову к плечу и смотрит на Криса новыми глазами.

— Очень давно не слышал этого имени.

— Да, правда? — говорит Крис. — Вообще-то я из-за него мотался на Кипр. Искал его.

Стив Эркан улыбается.

— Он давно пропал. Джонни был псих. Не желаю ему зла, но его давно должен был кто-нибудь убить. С гарантией.

— Ну тогда понятно, почему мы его не нашли. Но понимаете, Стив, я ведь полицейский, и бывает, замечаю кое-какие странности.

— Такая работа, да? — говорит Стив Эркан.

— Я хочу предложить вам версию, — продолжает Крис. — Просто пришло в голову. И вам не надо ничего говорить. Ничего не отвечайте, просто послушайте. Можно?

— Если честно, мне бы надо заниматься залом, и я так и не понял, зачем вы пришли.

Донна примирительно поднимает ладонь.

— Вы правы. Но все же послушайте. Две минуты, и вы вернетесь к делам.

— Две минуты, — соглашается Стив.

— Вы хороший парень, Стив, — начинает Крис. — Я это знаю, никогда не слышал о вас дурного слова.

— Спасибо, приятно слышать, — говорит Стив.

— Но боюсь, случилось вот что, — продолжает Крис. — Я думаю, несколько недель назад вы получили весточку или просто вам в дверь постучали, уж не знаю. Так или иначе, объявился Джонни Гюндуз.

— Не-а, — качает головой Стив Эркан.

— И Джонни нужна помощь. Он зачем-то вернулся в город. Может, не сказал зачем, а может, и сказал. И обратился к вам за небольшой услугой, в память о старых временах. Негде переночевать? Может, только за этим. Не хочет, чтобы его новое имя попало в отчеты о побывавших в городе. Чтобы никто не узнал.

— Я двадцать лет не видел Джонни Гюндуза. Он умер, или он в тюрьме, или в Турции, — говорит Стив.

— Возможно, — признаёт Крис. — Только Джонни, если что не по нему, бывает неприятным. Запросто сожжет дом, так мне думается. Так что, возможно, у вас не было выбора. И всего-то на пару дней. Он управится кое с чем, подберет повисшие концы. И нет его. Как на ваш слух, Стив?

Стив Эркан пожимает плечами.

— Довольно опасная версия.

— У вас ведь есть квартира над залом? — спрашивает Донна.

Стив кивает.

— Кто там живет?

— Все, кому требуется. Здесь не у всех надежный тыл. Если мальчишка говорит, что ему нельзя вернуться домой, я не спрашиваю, в чем дело, а даю ему ключ. Здесь надежное место.

— Кто жил в этой квартире семнадцатого июня? — спрашивает Крис.

— Понятия не имею. У меня не «Хилтон». Может, кто-то из ребят или я сам.

— Или никто? — подсказывает Донна.

Стив Эркан пожимает плечами.

— Но вам кажется, кто-то жил? — говорит Крис.

— Может быть.

— У Джонни большие связи, Стив? На Кипре? — говорит Крис.

— Я там больше не живу.

— Но у вас там остались родственники? — спрашивает Донна.

— Да, — соглашается Эркан, — большая семья.

— Стив, если бы Джонни Гюндуз был здесь и попросил разрешения заночевать, — начинает Крис. — Если бы он как-то надавил на вас. Или, скажем, заплатил. Если бы вы согласились. Если бы он ночевал наверху семнадцатого июня. Вы бы мне ни за что не сказали?

— Нет.

— Слишком опасно? Опасно для семьи на Кипре?

— Вы обещали две минуты, правда?

— Согласен, — кивает Крис. — Спасибо вам, Стив.

— Всегда пожалуйста. Вам здесь всегда рады. Кроме шуток. Мигом разберемся с вашим брюшком.

Крис улыбается.

— Я и сам подумывал, Стив. Надо полагать, мне никак нельзя перед уходом заглянуть наверх? Просто посмотреть, не забыл ли чего Джонни.

Стив Эркан мотает головой.

— Хотя вы могли бы оказать мне услугу.

— Прошу, — кивает Крис.

— Вы не передали бы в отдел находок? Кто-то обронил неделю-другую назад, я всех расспрашивал, но никто не знает, чье это.

Стив вытаскивает из ящика стола прозрачный полиэтиленовый пакет с банкнотами и подает Крису.

— Пять тысяч евро. Какой-нибудь турист небось волосы на себе рвет.

Крис смотрит на деньги, потом на Донну, потом на Стива. Отпечатки пальцев? Это вряд ли, но Стив по крайней мере дал им знать, что они не ошиблись.

— Вы не хотите оставить себе?

Стив Эркан качает головой.

— Не-а, я знаю, откуда они взялись?

Крис передает деньги Донне. Та прячет в пакет для вещественных доказательств. Оба они понимают, что Стив Эркан сейчас проявил большую отвагу. Крис, поднявшись, встряхивает ему руку.

— Тони Карран был подонок, знаю, — говорит Стив Эркан, — но такого не заслужил.

— Согласен, — говорит Крис. — Ну, мы с брюшком еще к вам заглянем.

— Правильное решение.

Элизабет, уходя, не стала будить Стефана. Богдан после работы зайдет сыграть в шахматы. Элизабет надеется, вернувшись, застать обоих. Ей не помешает компания.

У гардероба в спальне отвалилась ручка. Элизабет невзначай оставляет ее на кухонном столе. Она готова поспорить, что Богдан не удержится, приделает на место.

Рон принес ей фотографию, которую высмотрела Карен Плейфейр. Карен в те времена была девочкой, но Элизабет уверена, что та не ошиблась. Она попыталась сложить в голове картинку. Поначалу это казалось невероятным. Но чем больше она размышляла, тем больше это походило на ужасную правду. Она продумала все шаги, один за другим. Час назад Ибрагим принес ей последний кусочек головоломки, так что уже пора. Тайна раскрыта, дело за правосудием.

Элизабет выходит в вечернюю прохладу и больше не оборачивается. Темнеет теперь раньше, из гардеробов достали шали и шарфы. Лето еще придерживает крышку над осенью, но это уже ненадолго. Сколько еще осеней достанется Элизабет? Сколько лет, когда можно надеть удобные сапожки и пошуршать листьями? Однажды весна ее не застанет. Распустятся нарциссы у озерца, но она их не увидит. Так оно и есть: радуйся, пока можешь.

Но сейчас, с делом в руках, Элизабет ощущает свое единство с поздним летом. Листва крепко держится на деревьях, зной идет в последнюю атаку, и в рукаве еще прячется лишний туз.

К ней приближается Рон, угрюмый, но решительный. Скрывает хромоту, не выдает боли. Какой Рон прекрасный друг, думает она. Какое сердце! Пусть бы оно билось подольше.

Завернув за угол, она видит ждущего у дверей Ибрагима с папкой в руке. Последний кусочек головоломки. Как он прекрасно выглядит: одет в костюм по такому случаю и готов сделать все, что будет нужно. Элизабет кажется абсурдной мысль, что Ибрагим может умереть. Она уверена: он из них уйдет последним. Последний дуб леса, надежный и верный под завывающими над головой самолетами.