от нее-то и зависело восстановление непрерывного франко-британского фронта. Поэтому, не ограничиваясь разговором по телефону, я поехал из Дюри в Меньелэ, чтобы лично повидаться с ген. Дебенэ и еще раз точно указать ему его задачу: немедленно ввести в дело имеющиеся у него части, чтобы сменить британский 18‑й корпус и передать смененные части этого корпуса в распоряжение ген. Гофа, который использует их в качестве резерва; во что бы то ни стало держаться на занимаемой сейчас линии, связавшись с английским правым флангом в районе Рувруа.

Я, таким образом, к вечеру 26 марта информировал о своих намерениях всех командующих, войска которых были введены в бой.

Впрочем, в этот вечер ген. Петэн, в отмену своей директивы от 24 марта, приказал Файолю прикрывать Амьен и держать связь с силами фельдмаршала Хейга. Кроме того, он приказал перевезти в район резервной группы армий 10 дивизий и 4 полка тяжелой артиллерии, изъятые из других групп армий.

27 марта. 27‑го, переночевав в Париже, я, по-прежнему в сопровождении ген. Вейгана и полк. Дестикера, снова поехал на фронт. Однако перед отъездом я написал ген. Петэну личное письмо, в котором настаивал на указанном характере наших действий и просил его объяснить французским армиям необходимость этих действий.

Прежде всего я поехал в Клермон, в штаб командующего 3‑й армией ген. Энбера. Там я встретился с ген. Файолем. Я повторил свои директивы, проникнутые все той же идеей: держаться во что бы то ни стало, организовываться на месте, не думая о смене, пока не будут достигнуты первые результаты.

В 12 ч. 30 м. я поехал в Дюри к ген. Гофу.

Связь между британским правым и французским левым флангами мне показалась плохо обеспеченной вследствие слишком поспешного отхода некоторых частей британского 18‑го корпуса. Поэтому я приказал командующему левофланговой группой французской 1‑й армии ген. Мепль принять новые меры и просил Гофа лично проследить, чтобы британский 18‑й корпус учитывал наши директивы и обеспечивал их выполнение.

Оттуда я отправился в Бокен к командующему британской 3‑й армией ген. Бингу. Он изложил мне свое мнение о положении своей армии. В настоящее время оно не внушало ему опасений, и он заявил, что вполне согласен со мной относительно необходимости оказывать сопротивление на месте, назначив для этого все имеющиеся в распоряжении силы.

Ясно, что за неимением общего резерва, введение которого в дело могло бы сразу восстановить положение, необходимо было как можно скорее спаять отдельные участки союзного фронта, разбитого германским наступлением и вследствие этого растянувшегося, в этом должны были без малейшего промедления участвовать совместно как отступающие войска, так и вновь прибывающие резервы, независимо от их национальности, временно оставив всякую мысль о смене. Без этого нельзя было бы остановить противника раньше чем через несколько дней. Можно было добиться быстрого восстановления фронта и решительной перемены образа действий обеих союзных армий только непосредственным вмешательством союзного главного командования.

Вернувшись вечером в Клермон, я узнал, что немцы, выдвинувшись из Руа и просочившись между французскими 1‑й и 2‑й армиями, между которыми еще не удалось создать прочный стык, овладели Мондидье.

Несмотря на всю серьезность положения, оно, по счастью, компенсировалось некоторыми благоприятными результатами, которые позволяли надеяться, что 27 марта будет днем наивысшего развития кризиса и что опасность, которая уже целую неделю угрожала союзникам, вскоре будет устранена.

Фронт наступления немцев не только не расширялся, а, наоборот, с каждым днем суживался благодаря стойкости британской 3‑й армии, уцепившейся на севере за опорный пункт Аррас, и французской 3‑й армии, державшейся на юге в лесном массиве Рибекур-Ласиньи.

Между этими двумя центрами сопротивления район натиска противника в западном направлении постепенно суживался по фронту и растягивался в глубину. Его уже трудно было питать из тыла. Район, в котором шло наступление, был местом сражения на Сомме в 1916 г.; это была развороченная, разрытая, опустошенная местность, на которой немногие имевшиеся пути сообщения были окончательно приведены в негодность во время последнего сражения. Наступление, постепенно выдыхавшееся вследствие этого, неизбежно должно было остановиться перед восстановленной на его пути организованной системой обороны.

К тому же французские дивизии, присланные для подкрепления, выгружались непрерывно. Тогда как первые прибывшие дивизии поступали в состав 1‑й армии, остальные должны были образовать в районе Бовэ ударную массу, находящуюся в распоряжении главного командования.

Английская 5‑я армия должна была получить нового командующего Ролинсона, энергичного и способного генерала, который вернул бы ей веру в свои силы. Из Англии прибывали крупные подкрепления (75 000 человек). Три британские дивизии, уже укомплектованные, сменили на спокойных участках свежие дивизии, которые должны были принять участие в сражении.

Вскоре первоначальная растерянность сменилась планомерной подготовкой.

28 марта. Днем 28 марта противник сосредоточил свои главные усилия на плато Сантер между долинами Соммы и Авра. На этой легко проходимой местности немцам удалось продвинуться вперед в направлении на Амьен, оттеснив правый фланг все еще неустойчивой британской 5‑й армии.

Ген. Дебенэ еще не смог подвести достаточно сил, чтобы подкрепить ее. Глубокое продвижение противника на Мондидье заставило Дебенэ направить туда первые свои резервы. Они энергично вмешались в ход сражения и даже отбили у противника несколько селений: Мениль-Сен-Жорж, ле Моншель, Асенвиллер; однако борьба продолжалась с прежним ожесточением, и опасность еше не была полностью предотвращена. Чтобы избежать ее, командующему 1‑й армией пришлось отсрочить смену британских сил к югу от Соммы; британская 5‑я армия должна была, хотя бы на ближайшее время, оставаться на фронте и восстанавливаться на месте.

Но, несмотря на все, необходимо было усиление нашего сопротивления по всему фронту. Это должно было стать нерушимым принципом, который я неустанно внушал всем.

Так, ген. Гоф, который сначала намеревался отвести свой штаб в тыл, оставил его на месте.

Ген. Петэн, отвергнув всякую мысль о возможном отделении английских сил от резервной группы армий, что привело бы к потере Амьена, приказал последней «держаться во что бы то ни стало на теперешних позициях… как можно скорее отбросить противника на значительное расстояние от Амьена и Мондидье и во всяком случае обеспечивать связь с английскими армиями».

Наконец, ген. Файоль перевел свой штаб из Вербери в Бовэ, чтобы приблизиться к самому критическому пункту сражения – левому флангу французской 1‑й армии, где был стык с англичанами.

Между тем в тылу, в районе Бовэ, продолжалось формирование французских резервов; необходимо было обеспечить их организацию и управление. Для этого ген. Петэн уже снял с фронта в Шампани штаб 5‑й армии. На совещании, происходившем в Клермоне 28‑го после полудня между Петэном, министрами Клемансо, Лушером и мною, было также решено отозвать из Италии штаб 10‑й армии.

За несколько часов до того ген. Першинг, по собственному почину, приехал ко мне предложить свою непосредственную помощь немедленным вводом