одной простой мысли о ком-то его сердце заходилось и начинало стучать так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Удивительно, но быть может, несмотря на то что на улице разгар лета, а в его сердце наконец-то пришла долгожданная весна. Порой, думая о своей жене, вспоминая вкус ее губ, он испытывал нечто такое, как если бы после долгой суровой зимы вдруг увидел первые капли тающих снегов, едва ощутимое тепло скупого северного солнца и ни с чем несравнимый аромат западного ветра. Так приходит весна в их земли. Так же распахнула она дверь в его давно упорядоченный мир, казавшийся теперь таким нестерпимо скучным и пресным. Как он жил прежде?

– О чем задумался? – подъезжая к нему на своей гнедой кобыле, пробасил Риман. – Выглядишь, как идиот, – припечатал он.

– Просто, – пожал плечами Рик, – пора выдвигаться.

– Потому такой счастливый? Уже достала? Все бабы сладкие, точно мед, а как только в жены возьмешь, тут же киснут, точно бродить начинают от радости, что нашли идиота, которого смогли захомутать.

– Она не такая, – зачем-то возразил Рик.

– Все они такие, даже если думают, что не такие, – отмахнулся мужчина. – Давай ставить портал, а ну как проснется твоя «нетакая» и все настроение испортит. Саймон и Беррок уже три раза поругались, думаю, еще один раз точно обернется дракой, и придется задержаться.

– Хорошо, – последний раз кинув взгляд на окно, за которым сладко спала Йолинь, он вскочил в седло и развернул жеребца, выдвигаясь к полю, где бы смог спокойно выставить портал.

Йолинь молча смотрела ему вслед сквозь плотно задвинутые шторы. Больше всего на свете ей хотелось выбежать к нему, обнять его на прощание, поцеловать и сказать, как сильно она будет скучать. Но ее веки распухли, нос повторил их же участь, глаза были красными, а по щекам бесконтрольно катились слезы. Будь ее воля, она бы еще начала подвывать в голос, но вместо этого всего лишь прокусила до крови губу. Так она еще никого и никогда не провожала в своей жизни.

* * *

Они остановились на ночлег на окраине земель, подвластных Рикхарду. Завтра им предстояло выдвинуться в длительное и весьма напряженное путешествие. Хотелось хотя бы одну ночь провести под крышей в относительном комфорте и безопасности. Он не видел Йолинь уже несколько недель, дома нормально не ночевал больше месяца. Вопреки своим желаниям приходить к ней хотя бы раз в три дня, последнее время совершенно не получалось. Силы уходили будто в черную дыру. Каждая вылазка в лес невероятно выматывала. И хотя за все это время им удалось уничтожить лишь с десяток существ, он чувствовал, что это скорее случайность, нежели то, что виргов было так мало на его территории. Время от времени все Властители Грозового Перевала собирались в одной из деревень, где делились своими достижениями, открытиями и наблюдениями. То, что в свое время заметил Риман и Рик, уже не было новостью и для остальных.

– Я клянусь тебе, Властитель, – говорил один из мужчин на последнем собрании, – перед тем как мой меч снес ей голову, эта тварь улыбнулась мне! Безумная тварь улыбалась!

– Тебе просто почудилось, – отмахнулся один из друзей говорящего, – мы тебе не дети, чтобы запугивать нас такими историями!

Но вот Рик не испытывал такой же уверенности, что это всего лишь игра чужого воображения. Он никогда бы не стал отвечать на подобное утверждение шутки ради, чтобы посмешить или напугать собравшихся. Это знали все присутствующие. Тем более неожиданными стали его следующие слова:

– Думаю, в словах Торина из рода Шим есть истина, – коротко сказал он, тяжело переводя дыхание. В зале, где они находились, стало как-то особенно тихо. – Все мы чувствуем, что что-то в поведении тварей изменилось. После нападения в ночь Излома это стало совершенно ясно. Они напали группой, организованно. Единичных нападений на деревни не было уже несколько месяцев, но в наших лесах столько трупов обескровленных животных, сколько никогда не было прежде. Раньше наши поисковые заклятья улавливали перемещения новообращенных и тех, кто относительно недавно был обращен, но уловить их местоположение сейчас все сложнее. Я связывался с Властителями других уделов, подобное происходит повсеместно. Весь Север вышел на охоту в это лето, но результат, который мы имеем на сегодняшний день, вовсе не тот, на который мы рассчитывали. Мы точно знаем, что тварей гораздо больше, чем то количество, что нам удалось зачистить на сегодняшний день…

– К чему ты ведешь? – не выдержав короткой паузы, спросил Беррок.

– Мы думаем, твари объединяются. Думаем, что они перешли на новый уровень организации.

– Этого не может быть, – выдохнул один из мужчин. – Они же не имеют сознания! Они совершенно тупые!

– Боюсь, уже не настолько тупые, – покачал лысой головой Риман.

– И что? Как нам теперь охотиться на них? Самые древние из них плохо поддаются магии, сильны, как десять мужчин, так теперь ты говоришь, что они еще что-то соображают?!

– Прежде всего, – спокойно сказал Рик, – мы должны найти гнездо! Они все еще не выносят солнечный свет, и пока лето, это становится нашим преимуществом. У нас слишком мало времени, чтобы покончить с этой заразой раз и навсегда.

С того момента, как произошел этот разговор, прошло чуть больше недели. И сейчас Рик ясно понимал, что искать виргов, просто прочесывая земли, все равно, что искать иголку в стоге сена. Все его поисковые заклятья уходили словно в никуда, и оставался лишь один способ, чтобы у них появился шанс продвинуться в этом нелегком деле. Вот только способ был мало того, что рискованный, но и сложно выполнимый, учитывая последние события.

* * *

Темный лес. Пожалуй, это самое страшное место, где ей пришлось побывать за всю ее недолгую жизнь. Но сейчас она брела по нему, и он больше не казался ей настолько пугающим. Просто мертвая земля под ногами, серые стволы деревьев, такое же вечно серое небо или кажущееся таковым. По сути, это не имело значения. Ничто не имело значения, когда внутри вечно ноющая, гнетущая пустота. Когда каждая мышца, вена и кость в ее теле болит и горит в агонии. Эта боль, эта жажда чего-то, что есть лишь у тех, у кого стучит в груди. Они пахнут сладко, маняще. Она ищет этот запах в каждом дуновении ветра, в каждом существе вокруг. Форма неважна, лишь запах и стук внутри. Этот стук завораживает, заставляя всякий раз замирать, прежде чем сделать глоток. Ей всегда хочется сделать небольшой глоток. Хочется пить медленно и долго. Но стоит солоноватой влаге растечься на