здорово живешь отдать! Ах, ты, зараза! – поменяв оружие на разделочную доску, отвесила очередной «комплимент» Веня, когда Суми едва прикусил ее за пятку. Ему очень нравилось, как повизгивает от его прикосновений эта женщина и становится более задорной. – Что с тобой происходит? – вновь заговорила она с Йолинь, потеряв на время интерес к Суми. – По Рику скучаешь?

Йолинь тяжело вздохнула. Конечно, она скучала. Ее сердце беспрерывно ныло, стремясь к нему. Постоянные физические и ментальные практики, беспросветная тоска по мужчине, без которого она теперь не видела себя. Все это ужасно выматывало, и, к собственному стыду, возвращаясь в их с Риком спальню, она тут же засыпала, стоило голове коснуться подушки. Не было никаких положенных влюбленной женщине стенаний, мечтаний и прочего, просто потому, что эта самая влюбленная едва таскала ноги, чтобы хоть как-то ускорить время. Но вот стоило уснуть…

– Скучаю, конечно, – не стала отрицать очевидного она. – Но есть и еще кое-что, Веня.

С некоторых пор Йолинь стала ловить себя на мысли, что она действительно может рассказать своей подруге если не все, то многое. Делиться с кем-то важным для тебя оказалось неожиданно приятно. Поражаясь самой себе всякий раз, когда рассказывала Вене о своих способностях, тренировках, чувствах, Йолинь понимала, что так и впрямь легче. Легче, когда у тебя есть друг. В этот вечер она рассказала Вене о своих снах. Возможно, она могла бы поделиться этим и с Крайсом, чтобы узнать его мнение, но с некоторых пор он присоединился к другим мужчинам, и теперь Йолинь практиковалась сама, следуя своему собственному чутью.

– Думаешь, то не просто сны? – нахмурилась женщина, в очередной раз попытавшись отпихнуть Суми, но поняв, что это может занять слишком много времени, просто махнула рукой на обнаглевшую тварь. Еще раз наподдала ему разделочной доской по заднице и уселась напротив Йолинь, с болью в сердце слыша, как открываются створки шкафа с заветным куском мяса.

– Не знаю, – покачала головой девушка, – то, что я вижу, слишком реально, чтобы быть всего лишь сном. Я слышу звуки и запахи, осязаю, чувствую вкусы. Все слишком реально… слишком.

– И что происходит в этих снах, ты помнишь?

– Так, будто бы сама не спала, а еще один день прожила, – прикусив губу, Йолинь задумчиво посмотрела в окно, где давно уже царила ночь. – Но, даже не это так пугает меня, несколько дней назад кое-что изменилось…

– Что?

– Мои действия во сне изменились. Словно я почувствовала что-то, чему не в силах противостоять. Это «нечто» зовет меня, и устоять очень сложно. Мои мысли в этих снах хаотичны и односложны, мне тяжело понять, что именно происходит. Но этот зов… я знаю, что он опасен для меня, но с каждым днем мне все сложнее ему противиться. Каждый раз я оставляю свое логово, бреду туда… где меня призывают? И всякий раз мне очень непросто остановиться и повернуть обратно. Это очень тяжело.

* * *

Несколько дней назад его отряд нашел то, что было им сейчас так нужно. Маленькое тело обескровленной и обезглавленной птицы. Беррок едва не раздавил крошечный труп животного. И как же хорошо, что рядом оказался более внимательный брат. Для того, что задумал Рик, трупика птицы уже было мало, но все же лучше, чем раздавленная мертвая птичка.

– Негусто, – констатировал Риман, смотря на то, с какой осторожностью поднимает с земли крошечное тело Рик.

– Лучше, чем ничего, – тяжело вздохнул он. – Надеюсь, что тварь достаточно молода, чтобы отозваться…

– А что, если нет?

– Есть идеи получше? – пристально взглянув в глаза другу, спросил Рик.

– Да уж, – согласно фыркнул Крайс, – твари точно голодовку объявили. Ни одного тела, нападения или попытки нападения. Сколько живу, а в первый раз такое вижу в разгар лета. С одной стороны, радоваться бы надо, а с другой – что-то слабо верится, что они все дружно просто решили не есть, – сплюнул мужчина.

– Мне нужна всего одна живая тварь, чтобы мы смогли найти остальных. Если они и впрямь проводят дни вместе в одном укрытии, я смогу создать заклятие поиска по памяти ее крови.

– Да уж, всего-то и надо изъять кровь у живой гадины, подержать ее, пока ты будешь творить свою магию, и дождаться, когда кровь укажет направление на карте… – покачал головой Риман. – Хрень какая-то, – махнул он рукой. – Не сдюжим мы впятером. Еще люди нужны, и желательно с даром, – досадливо провел он широкой ладонью по своей абсолютно лысой голове.

– Будут, – твердо сказал Рик. – Теперь, когда у нас есть это, я брошу зов. Завтра к нам прибудут отряды Сайлоса и Торина, они ближайшие к нам. Стало быть, нас будет уже пятнадцать. Все получится.

– Мне нравится, – согласно кивнул Крайс и хитро улыбнулся, – только Вене не рассказывайте потом. Что за дурная девка народилась?! – вздохнул мужчина. – Зашибет меня, как пить дать.

– Мог бы и не просить, – усмехнулся Риман.

– Идем, – поднялся с земли Рик, все еще бережно удерживая птицу на ладони, что сейчас едва светилась нежно-голубым сиянием его силы. – Время к закату, пора уходить.

Повторять дважды в тот вечер ему не пришлось. Каждый из мужчин прекрасно понимал, что за время наступает в этих лесах с заходом солнца.

Два отряда северян прибыли на постоялый двор Утренних Рос, деревни, в которой отдыхали Рик и его люди, уже на следующее утро. Мужчины были собранны и хмуры. Каждый из них испытывал растерянность и непонимание того, что происходило на их земле. К тому времени, как они вошли в деревню, Рик уже проснулся и, пользуясь моментом, пытался привести себя в приемлемый вид. Если нормально помыться возможности не было уже давно, то хотя бы просто окатить себя студеной водой на заднем дворе он мог.

– Ясного дня, Рикхард, – громоподобный голос Торина из рода Шим, не самого сильного Властителя его земель, но все же достаточно подходящего для предстоящей вылазки, эхом разнесся по внутреннему дворику.

– Ясного, – вытерев лицо отрезом ткани, ответил Рик, оборачиваясь к вновь прибывшим. Он знал каждого из отряда этого мужчины. Как знал и отца Марсии, что не спешил приветствовать его, а лишь хмуро взирал исподлобья. Рик прекрасно понимал, что вряд ли этот человек испытывает к нему теплые чувства после всего произошедшего. Он мог бы отмахнуться от этого, но не в сложившейся ситуации, когда чья-то неприязнь может помешать общему делу. С Эгилем необходимо было поговорить.

После нехитрого завтрака мужчины собрались в небольшой комнате на втором этаже постоялого двора. На самом деле, комната была достаточно просторной, но только не в