— Вы меня слышите? — встревоженно спросил Циннер.

— Да, — ответила она. Сейчас не время и не место задаватьподобные вопросы, подумала Марина, но, безусловно, она спросит об этом уЦиннера. Руководство Службы внешней разведки придавало такое значение связямРашковского, что прикрепило к ней самого Циннера. Она обязана была догадатьсяобо всем с самого начала. Цели операции совсем не те, о которых говорил ейИгорь Николаевич.

— Завтра он с вами встретится, — продолжал Циннер, — вамнужны мои консультации?

— Если не будете говорить мне гадостей, то нужны. Кстати,как поступить с моей сумочкой?

— Вы имеете в виду микрофон? Ни в коем случае не брать.Оставьте ее дома. Возьмите другую, а эту мы у вас заберем. В ресторане вас непроверяли, а там могут и обыскать. Кроме того, у Рашковского может быть изарубежная техника, позволяющая обнаружить возможное прослушивание. Нельзярисковать, берите обычную сумку.

— Что еще я должна предусмотреть?

— Темный костюм, минимум косметики, пудра вообще исключена,мы узнали, что он ее не выносит…

— Простите, — перебила она, — кто это мы?

— Наш отдел, — пояснил Циннер, и она замерла у аппарата.Значит, она была права. Весь отдел психологов работает на ее задание. Как онамогла подумать, что это чисто милицейская операция.

— Духи, какими пользовались в больнице, — продолжал Циннер.— Максимум собранности. У вас в сумочке должна быть своя ручка и небольшойблокнот. Какие у вас часы?

— Вы же знаете. Хорошие, но не очень дорогие. Обычная марка«Сейко».

— Прекрасно. Наденьте, но чтобы они не бросались в глаза.Какую обувь вы предпочитаете?

— Ту, которую вы мне посоветуете, — вздохнула Марина.

— Полусапожки. У вас есть коричневые полусапожки. Вдруг онзахочет вас куда-нибудь пригласить. И, самое главное, нижнее белье должно бытьодноцветное. Никаких поясов, чулок. Только темно-коричневые колготки…

— Вы с ума сошли, — разозлилась она, — думаете, мне будутподнимать юбку и смотреть мое нижнее белье? Или это тоже входит в систему ихпроверки?

— Все может быть, — терпеливо возразил Циннер, — я неисключаю, что их магнитофоны и камеры могут быть спрятаны даже в туалете. Неисключена любая ситуация, поэтому вам нужно быть готовой.

— Между прочим, я читала недавние исследования, так вотмужчинам нравятся именно чулки и пояса, — почему-то сообщила она. В нее словновселился дух противоречия.

— Конечно, нравятся, — согласился Циннер, — мне самомувсегда нравились женщины, носившие пояса и чулки. Но в том-то и дело, что этоне соответствует вашему имиджу. Где вы могли научиться надевать такое белье?Это не соответствует биографии, которую мы для вас придумали.

— Вам должны были сообщить, что я никогда в жизни не носиланичего подобного, — зло парировала она.

— Двенадцать лет назад вы заходили в Кёльне в магазиннижнего белья «Ла Перла». Этот факт был зафиксирован сотрудниками, наблюдавшимиза вами, — сообщил Циннер. — Вы хотите еще что-то сказать?

Она действительно заходила тогда в этот магазин и дажесмотрела это белье. Она еще помнила, что ее поразили тогда цены. Фантастическиецены на совершенно потрясающее нижнее белье.

— Вам дали мое личное дело?.. — не удержалась она отвопроса. Ведь чтобы Циннер получил к нему доступ, он должен был иметьразрешение самого директора службы. А он отдавал подобные указания висключительных случаях. Ей теперь многое становилось понятным.

— Мне об этом рассказали, — кажется, впервые за все время ихобщения Циннер допустил небольшую тактическую ошибку. Но она была довольна.

— До свидания, — коротко попрощалась она и положила трубку.

И тем не менее на следующее утро она выполнила всерекомендации Циннера, отправляясь на встречу с Рашковским. На стоянке передзданием банка уже были предупреждены о парковке ее автомобиля. Молодой человеквзял ключи и пообещал поставить автомобиль на место. Он даже не выдал ейобычного талона или номера. Здесь всех клиентов знали в лицо и по номерам. Вофисе она прошла через металлоискатель. И сразу увидела молодую высокуюженщину. Женщина была красивой. Очень красивой. В ней чувствовалась смесьазиатской и европейской крови. Длинная коричневая юбка и короткийкрасновато-коричневый пиджак — Марина машинально отметила элегантную одеждумолодой красавицы. В свою очередь та внимательно оглядела Чернышеву — с ног доголовы. Очевидно, осталась не очень довольна, так как снисходительно улыбнуласьи сразу же подошла к гостье.

— Вы Марина Владимировна Чернышева? — спросила она.

— Да.

— Я Лида, секретарь Валентина Давидовича, — улыбнуласьмолодая женщина. Ей было лет двадцать пять, не больше. — Пройдемте наверх, онсейчас приедет. Меня предупредили, чтобы я вас встретила.

Они вошли в кабину лифта, Лида нажала кнопку и, улыбнувшись,добавила:

— Ваш кабинет уже подготовлен. Но картины мы пока неповесили. Хозяева кабинетов обычно сами выбирают их по вкусу. Мебель мыпоставили, но вы можете ее и поменять. Наши консультанты считают, что человекдолжен сам подбирать себе антураж, наиболее комфортный для работы.

— Я не очень привередлива, — улыбнулась Марина, — но кживописи у меня свои претензии.

— У нас есть еще время, — любезно сказала Лида, взглянув начасы. — Мы можем спуститься в нашу галерею. Там вы можете отобрать картины длякабинета. Или вы хотите сначала посмотреть свой кабинет?

— Давайте сначала посмотрим кабинет, — решила Марина.

— Конечно. — Створки кабины лифта открылись, и они вышли вкоридор.

— Там наша приемная, — показала Лида, — и кабинет ВалентинаДавидовича. А ваш расположен рядом с приемной. Возле кабинета ЛеонидаДмитриевича. Пройдемте, я покажу.

Она прошла по коридору и открыла дверь в кабинет. Маринавошла следом за Лидой. И чуть не ахнула от неожиданности. Кабинет напоминалнебольшую квартиру. Метров тридцать — тридцать пять. Обставлен темнойитальянской мебелью. Такую мебель она видела в кабинете заместителя директора ихслужбы. Да и то не в полном варианте. На столике стоял букет цветов.

— Телевизор подключен к общей системе службы безопасности.Кроме того, с вами может связаться и сам Валентин Давидович, если емупонадобится, — пояснила Лида, — один телефон прямой связи с ним. Другой —городской. На столе есть список газет и журналов, которые обычно подписывалаработавшая до вас Карпотина. Но там много журналов на английском.

— Это хорошо, — одобрила Марина, — я думаю, что можнопополнить список. Кроме английских, выпишем еще испанские, итальянские ифранцузские издания. Они, полагаю, нужны будут в работе.