Она помнила, что не должна говорить о своем знаниифранцузского, но здесь нужно было срезать Лиду.

— Да?.. — Лида посмотрела на нее с уважением. — Здесь списоквнутренних телефонов, — продолжала она, — столовая у нас бесплатная. У всехработников удерживают по триста долларов на столовую. Вы будете питаться впервом блоке, я вам потом покажу. Но это только тогда, когда вы будете вМоскве. Здесь факс и лазерный принтер. Вам нравится? — не удержалась от вопросаЛида.

— Нравится, — кивнула Марина, — а компьютер подключен кИнтернету?

— Вы умеете работать на компьютере? Но у нас есть для этогоспециальные операторы, — удивилась Лида.

— Ясно. Теперь займемся картинами. — Марина понимала, чтонужно сразу посадить на место эту наглую девочку, так явно подчеркивавшую, какповезло Чернышевой, попавшей на столь высокооплачиваемую работу.

— Пойдемте в галерею, — предложила Лида, выходя из кабинета.

Она снова вошли в кабину лифта и спустились на первый этаж.В дальнем конце коридора располагалась галерея. Марина, войдя в помещение,невольно замерла. Ей показалось, что она попала в небольшой музей. Здесь виселидействительно прекрасные картины. Мясоедов, Поленов, Крамской.

— Вы собираете только передвижников? — спросила Марина.

— Почему… передвижники? — не поняла Лида. — У нас оченьхорошие картины.

— Не сомневаюсь, но их так называли, — улыбнулась Марина. —И эти полотна замечательные. Это, кажется, Коровин, а там Саврасов, Малютин. Увас есть даже Пукирев и Перов. Конечно, я бы выбрала вот эту картину Коровина ивон ту Нестерова, если возможно. Но лучше бы оставить их здесь, чтобы ненарушать целостность галереи.

Лида молчала. Ей было стыдно сознаться, что она никогда неслышала таких фамилий.

— Идемте наверх, — сухо сказала она, дернув плечом, —картины, которые вы захотите, вам поднимут наверх.

«Ну и язык», — подумала Марина. Нужно было сказать в данномслучае не «захотите», а «отберете» или «выберете». Впрочем, и девочке она,кажется, не очень понравилась…

Когда они входили в кабину лифта, к ним присоединилсяКудлин.

— Добрый день, — бодрым голосом поздоровался он сЧернышевой. — Ну как экскурсия? Лидочка вам все показала?

— У вас такая прекрасная галерея. Настоящий музей русскогоискусства девятнадцатого века, — сказала с восхищением Марина.

— Это идея Валентина Давидовича, — сообщил Кудлин. — Онсчитает, что мы обязаны собирать именно русское искусство последних двухсотлет. У нас в другом здании есть собрание картин начала века. Оно считаетсяодним из лучших в Москве.

— Не сомневаюсь, — кивнула она.

— Ну как, Лидочка, вам новый начальник? — спросил Кудлин.Очевидно, он был еще немного и садист, так как при упоминании того очевидногофакта, что личный секретарь будет выше по должности, чем обычный секретарьпрезидента, Лидочка передернула плечиками. Ее чем-то смущала эта гордячка,посмевшая претендовать на такую работу уже старухой, в сорок лет. И сразу статьближе к шефу, чем она, Лидочка. Если бы кто-нибудь объяснил Лидочке, чтовыражение ее красивого, но глупого лица сразу выдает все ее мысли, она бынаверняка обиделась. Но ни за что бы не призналась, что умные и насмешливыеглаза Чернышевой в миллион раз эротичнее и красивее, чем пустые глазки-пуговкисамой Лиды.

— Мы подружимся, — сказала Марина. Когда они выходили изкабины лифта, зазвонил телефон у Лиды. Она подняла аппарат, который держала вруках, и сразу побежала в приемную.

— Вернулся Валентин Давидович, — пояснил Кудлин.

Она промолчала. Очевидно, все это входило в некую заранееотрепетированную сцену. Вряд ли Лида была посвящена в подобные тонкости. Ноочевидно, что сам Рашковский или Кудлин хотели, чтобы она сначала увидела все,что должна была увидеть, а лишь затем попала на собеседование к президентубанка.

Когда она вошла в приемную следом за Кудлиным, там, кромеЛиды, сидели еще двое молодых людей, очевидно, телохранители. В просторнойприемной, протянувшейся метров на семьдесят, кроме трех просторных диванов,стояли в ряд стулья, на журнальных столиках лежали свежие журналы на многихязыках мира. В вазах стояли цветы. Правая дверь вела в кабинет Рашковского,левая, очевидно, в небольшую комнату для секретарей. Кроме Лиды, в приемнойникого не было. Уже позже Марина узнала, что в небольшой комнате былаоборудована кухня, где дежурившая пожилая женщина готовила чай, кофе, сандвичи,разливала сок, чтобы не отвлекать Лиду от более важных дел.

— Садитесь, — предложил Кудлин Чернышевой, показывая надиван, — Валентин Давидович сейчас вас примет.

В приемную вошел пожилой мужчина лет пятидесяти пяти. Лидапоказала на него и сказала, обращаясь к Чернышевой:

— Он будет вашим водителем.

— Что? — не поняла Марина. — Каким водителем?

— У личного секретаря президента банка должна быть машина, —сухо пояснила Лида. — Познакомьтесь с Матвеем Ивановичем.

— Очень приятно, — растерянно кивнула Марина. Она даже неподозревала, что у нее будет прикрепленный служебный автомобиль.

Водитель кивнул, почти по-военному щелкнул каблуками и вышелиз приемной. Очевидно, он раньше служил в армии либо во внутренних войсках.

— Входите, — сказала Лида, когда раздался звонок внутреннегоселектора. Марина подошла к двери. Двое парней и Лида внимательно смотрели нанее. Она обернулась, увидела их напряженные лица и, толкнув дверь, вошла вкабинет.

В огромном кабинете Рашковский выглядел еще болеевнушительно, чем во время встречи в больнице. Взглянув на вошедшую, он поднялсясо своего места и сделал несколько шагов по направлению к ней. Ей пришлось чутьускорить свой шаг, чтобы не дать ему дойти до середины.

— Здравствуйте, — отрывисто сказал он, протягивая руку.

Она пожала его руку. Рукопожатие было достаточно крепким.Кудлин, сидевший за столиком, улыбался так, словно едва ли не сам произвел насвет Марину, чтобы привести ее в этот кабинет. Рашковский прошел к своемукреслу, показав Чернышевой на стул напротив Кудлина.

— Вам, наверное, все уже сказали, — начал он, не теряя ниминуты на вступление, — о наших условиях и о ваших обязанностях у нас. — Онавидела, как внимательно он ее изучает. Разглядывает ее лицо, фигуру, манеры.

— Мне все объяснили, — кивнула она.

— Не скрою, что мы перебрали много кандидатур, — продолжалРашковский. — Мне нужен человек, который знал бы как минимум два языка и имелбы высшее гуманитарное образование. Вам придется бывать на приемах, ездить сомной на различные переговоры. Конфиденциальность и строгая дисциплина —обязательные условия. Зарплата у вас будет большая, но и налоги мы платимсоответственно очень большие. Иначе нельзя, у нас и так большие неприятности сналоговыми службами.