– Она у тебя, – обрадовал он сына. – В рамке портрета твоей матери.

Гнер вернулся к Дону через считанные секунды – даже непонятно, на что он там упирался ногами, если не треснул ни один шкаф под стеной? Оставалось надеяться, что, отмерев, император не обнаружит на столе под носом отпечаток сапога.

– Время! – шикнул Дон.

– Поклянись, что защитишь его! – потребовал «отпущенный на свободу» Грассин, пока сын штурмовал стену.

Поскольку требование адресовалось манипулятору, Дон и огрызнулся:

– Не пори чушь! Гоб стал объектом системы. А я закодирован, – передразнил он, – защищать свою систему, пока жив.

Грассин кивнул, закрыл глаза и опустился в кресло.

– Время! – грозно напомнил Гнер и пополз по стропилине.

Гоб тоже. Ну да, им хорошо: они забрались на них, как надо, в нужном направлении. А вот Дону предстояло развернуться. Естественно, он сорвался и повис – хорошо, успел обхватить проклятый брус руками, уперевшись в него подбородком. Острые углы впивались во всё, до чего дотягивались. Гнер обернулся, изобразил пируэт и вернулся к олуху, за которым глаз да глаз. Дон нешуточно сдрейфил: сейчас этот облом прыгнет его выручать, а брус под двойной тяжестью треснет… Как забрался обратно – сам не понял: «барбос» бдительно охранял внутренности хозяина от адреналина и прочей гадости. И подсадил его на рельсы в нужном направлении.

До точки отправления дополз злой, как чёрт. Прыгать на пол пришлось самому – соратники уже потрошили рамку. Гоб аккуратно сворачивал в трубку портрет покойной матушки. Гнер разглядывал прямоугольник сложенной пластиковой карты. Измождённый, брошенный всеми манипулятор рухнул в кресло. Злость уже доедал «барбос», а в башке крутилась заезженная до дыр мысль: всё-таки порченные потихоньку вырождаются в людей. К примеру, Грассин демонстрирует вполне себе нормальное поведение: предаёт идею жёсткой смычки ради шкурных интересов. Готов ради спасения сына договориться даже с врагом. Нормальный мужик. Эспе-Аэгл тоже неплохой дядька, но у того смычка пока лидирует. Он явно больше озабочен судьбой своего спецподразделения, а не сына. Может, потому Гнер и не чувствует себя в семье, как дома.

– Его нужно где-то припрятать, – объявил тот, вперившись взглядом в манипулятора.

– Я тебе что, туалетная принадлежность?! – окрысился Дон, чуть не взорвавшись от возмущения.

– А если Аркат прочухает, что мы там были? – пояснил их коллективную политику Гоб.

– И что? – иронично осведомился Дон. – Меня казнит, а вас похвалит? И потому прятать нужно только меня? Даже не надейтесь: вас я сдам в первую очередь.

– Ладно, – вздохнул Гоб, оглядывая покои. – Решайте сами. А мне нужно собраться. Когда Аркат закончит с отцом, пойду к нему. Они с Аэглом не против. Проведу со стариком последние часы. Мы плохо ладили. Может, хоть сейчас получится.

Они с Гнером почувствовали себя свиньями и тотчас убрались. Дон согласился залечь на дно до вечера. Он вдруг ощутил какую-то опустошённость. Смертельно надоевшая проблема отвалилась хвостом ящерицы, у которой нет привычки таскать с собой пожизненно мёртвый кусок собственной плоти. Порох они стырили, карту заполучили. Теперь его глаза смотрели только в сторону Ферского кряжа. Понятно, что тот стоял, стоит и никуда не денется. Но страстные желания такая паскудная штука – почище чесотки. Ни мазей против них не выдумали, ни законов с казнями. И в своей безнаказанности они творят с людьми, что заблагорассудится.

Дону страстно хотелось оглушить парней и подстегнуть их в дорогу немедленно. Такое искушение… Хоть стреляйся. Но, он не мог. Реально боялся, что поддавшись раз, потом постепенно привыкнет и сделает из мужиков безотказных побегушечников при своей персоне. Дело даже не в том, что это просто омерзительно. Он от всей души не желал брать на себя ответственность за всё про всё. За себя и за своих кукол. Пусть уж они сами тащат её в здравом уме и твёрдой памяти. Поэтому он припух и стал ждать вечера.

А на Совет армов успели притащить Баета. И не абы как, а грубо, настойчиво, повытряхнув дорогой былую спесь. Сыновей тоже прихватили – глядя на их бледные вытянутые рожи и без гадов перечтёшь все мысли. Дона приятно удивило, что Гнер сочувствует не только Гобу. Заодно и Баетовым бестолочам. Словно те не формально, а вполне реально являются некими боевыми товарищами, которых просто занесло не в ту сторону. И которым он бы непременно помог выпутаться, если бы знал как – пусть и костерил их с Фуфом последними словами.

Зато правители округов, на которых Дон взирал сквозь щёлку в стене – из крохотной грязной комнатушки – так не считали. Хорошо устроились старпёры – негодовал он. Сами жёстко вдалбливают в молодых армов требование подчиняться старшим. И сами же не принимают это за смягчающее обстоятельство. Прежде Дон не вникал в клановые заморочки армов – тупая тема для размышлений. А тут вдруг обнаружил, что абсолютное подчинение тоже имеет свои нюансы. Дескать, если всё так складывается, как всем по душе, то подчиняйся беспрекословно. А если командованию что не по нраву, то твоё подчинение немедля превращается в пособничество.

Может, в бою это и помогает добиваться исключительных результатов, когда все заедино и как один. В разрухе после конца света это вообще спасло их народ. А в обычной нормальной человеческой жизни попади под такой пресс и тебе не поздоровится. Нет, гадам в такой Империи жить точно противопоказанно. Вон, даже простолюдины нахватались от своих спасителей и правителей чего-то подобного. Эта их неестественная манера абсолютно всё делить на нормально-ненормальное. Эта преувеличенная склонность к нормальному, и страх запачкаться ненормальным. Подумать, так чем-то родным веет. Дон, конечно, не застал, но в перестроечной прессе помоев нахлебался. Удивлялся, как вообще на свет умудрился появиться – как деды с бабками пережили своё время?

Короче, до конца заседания он так и не досидел. Просто встал и сообщил, дескать, я ухожу, а вы, как хотите. Гоб, понятно, хотел. Неважно, что судьба отца предрешена. Гнер остался с ним, и это правильно. Оба поняли и одобрили нежелание манипулятора помочь императору стабилизировать его систему – СС на это не заточен. Он способен выкладываться лишь ради собственной системы. Поэтому ребята проводили его до подземелья и затолкали в непременный для приличной крепости подземный ход. Пообещали, что позже выберутся отсюда без проблем. И вернулись на представление, посвящённое борьбе с заговором против устоев Империи.

Глава 22

Дети от