пару копий его работы на флешки (хотя и ей, пожалуй, стоило сделать то же самое) и, разумеется, самой как следует подготовиться к презентации, от успешности которой зависела не только ее карьера, но и, вполне вероятно, жизненная стезя.

* * *

Срок сдачи проекта приближался, и Сабину охватывала неизбежно надвигающаяся паника, вынуждавшая ее все настойчивее трудиться над завершающими штрихами своего шедевра. Она почти не ела и не спала, днем разрываясь между работой и учебой, а по ночам просиживая перед монитором. Арман, утратив надежду на общение с ней до защиты проекта, не терял времени даром и коротал все вечера с друзьями, немало ее этим огорчая. Ей было до слез обидно, что он не мог или не хотел поддержать ее в такой момент, но выяснять с ним отношения или оплакивать свой тяжкий жребий ей было некогда. Она просто убеждала себя, что скоро это сумасшествие закончится, с положительным результатом или без него, и она вернется к нормальному жизненному распорядку, а пока ей нужно еще немного поднапрячься и потерпеть. И она напрягалась и терпела, проявляя колоссальное усердие и трудоголизм.

В день презентации она проснулась ни свет ни заря и, слишком взбудораженная, чтобы снова уснуть, решила не дожидаться звонка будильника, а встать пораньше и потратить лишний час-полтора на приведение себя в должный вид. Она вымыла голову, в кои-то веки вытянула волосы феном (последние месяцы, экономя время и силы, она пренебрегала этой процедурой и ходила без укладки, с натуральной копной длинных, чуть вьющихся волос), сделала соответствующий случаю макияж и надела свой любимый костюм с зауженными книзу брюками и сидящим по фигуре, плотно облегающим талию жакетом. Белая блузка с воротником-стоечкой и сережки-гвоздики с мелкими жемчужинами дополнили образ деловой, но обаятельной юной леди, готовой во всеоружии встретить все, что сулил ей этот день.

Тони, увидев ее в столь непривычном для него виде, подскочил со стула и даже присвистнул от удивления.

– Ты сегодня сногсшибательна! – Его глаза впитывали каждую деталь ее облика и светились восхищением.

– Главное, чтобы моя презентация оказалась столь же сногсшибательной, – пожав плечами, Сабина почти уронила на стол увесистую кипу чертежей, перспектив и папок с образцами.

– Не сомневайся, так оно и будет! – глупо улыбаясь, он переминался с ноги на ногу, не сводя с этой девушки в строгом черном костюме восторженных глаз.

– Тони, не смотри на меня так, ты меня смущаешь!

Судя по его реакции, прихорашиваясь, она немного перестаралась – не хватало еще, чтобы под действием ее чар он совсем потерял голову. Во время защиты проекта им нужно быть максимально собранными, а она своим видом явно внесла сумятицу в разум Тони. Надо было срочно приводить его в чувство, и с этой целью она направила разговор в более конструктивное русло:

– А сам ты как? Готов?

– Более чем. По крайней мере, хочется так думать.

– Уверена, что так и есть. Не знаешь, кто там будет из руководства?

– Насколько мне известно, должен быть Джереми, главный архитектор, кто-то из дизайнеров и, разумеется, Кэтлин…

– Ну да, куда же без нее. – Сабина с содроганием подумала о том, что ей опять придется иметь дело с этой пренеприятнейшей особой, общения с которой она успешно избегала предыдущие пару месяцев. Но сегодня от нее уже было не спрятаться.

– Кстати, Джереми говорил, что, возможно, придет еще и учредитель. – Похоже, Тони все-таки вернулся в рабочее состояние, и Сабина облегченно вздохнула.

– Мейер? Он же вроде в командировке.

– Нет, не Мейер, второй.

– А есть еще второй?

– А ты никогда не думала, почему компания называется «Рэндон энд Мейер»?

– Честно говоря, никогда. – Она состроила виноватую гримаску, поняв, что только что обнаружила свою исключительную ненаблюдательность. Ее ведь на самом деле ни разу не посещала мысль о том, что, судя по названию, у бюро должно быть как минимум два учредителя, но если про Дугласа Мейера она знала многое (и даже была представлена ему лично), то про второго – таинственного Рэндона – слышала впервые. – А кто он такой? Почему про него нет ни слова на сайте и мы ни разу его не видели?

– Как я понял, Дэниэл Рэндон не публичный человек и не хочет лишний раз где-то мелькать. К тому же бюро не основной его бизнес, у него еще вроде бы крупная строительная компания, поэтому он полностью доверяет управление Дугласу и редко здесь появляется.

– Вот как? А чего тогда ему приспичило явиться на нашу защиту? Я, конечно, могу ошибаться, но думаю, что это не самое важное мероприятие в жизни офиса.

– И заметь, так думаешь не только ты, даже Джереми удивился. Но что поделать, у начальства свои причуды, мы можем только догадываться, что на него нашло.

– Ладно, пусть приходит, нам скрывать нечего. – Сабина лукаво улыбнулась и включила компьютер.

До начала презентации оставалось сорок минут, и она хотела провести их предельно продуктивно: нужно было окончательно определиться с порядком слайдов 3D-визуализации, уточнить, работает ли проектор в переговорной комнате, еще раз проверить, все ли бумаги лежат в нужной последовательности и не забыла ли она распечатать какой-нибудь чертеж, и решить массу других вопросов, которые имеют обыкновение возникать в самый последний момент.

Ровно в три часа Сабину, Тони и Люси, которая после недавнего инцидента стала еще более замкнутой, но, к счастью, действительно держалась от них на расстоянии, пригласили в большую переговорную, где все уже было готово для защиты стажерами своих проектов.

За длинным столом сидели главный архитектор по имени Ричард Харрис, главный проектировщик Хью Уилкинсон, Кэтлин, Джереми, еще один дизайнер по интерьеру и два архитектора их бюро. Место во главе стола пустовало, из чего Сабина и Тони заключили, что мистер Рэндон все-таки передумал приходить, что, впрочем, вряд ли могло существенно повлиять на ситуацию и потому ничуть их не беспокоило. Сейчас Сабину больше волновала противная дрожь в руках и коленках, с которой она боролась всеми доступными ей способами: глубоко дышала, крепко сжимала руки в кулаки и до судороги в икрах напрягала ноги, чтобы они не так заметно подпрыгивали под столом, но все было напрасно. Пожалуй, никогда еще она не переживала так сильно, ведь сейчас, помимо страха, ее терзали и другие, крайне противоречивые чувства: с одной стороны, желание победить, с другой – тревога за Тони, к которому она привязалась и испытывала самую теплую дружескую симпатию. Поражение одного из них было неизбежно, но ей очень не хотелось думать, как это будет и что будет потом. Она настраивалась достойно представить свой