он сердился на то, что они мало времени проводят вместе), а все остальное – преходящие трудности, которые они сумеют так или иначе преодолеть.

* * *

Впрочем, помимо реакции Армана, была в этой бочке меда и еще одна ложка дегтя по имени Дэниэл Рэндон, чье хоть и незначительное, но крайне нежелательное присутствие в жизни Сабины ощутимо отравляло ей существование.

Приступая к работе в бюро, она надеялась, что этот человек и дальше будет появляться в офисе лишь по особым случаям, как было, видимо, до сих пор, и не будет сильно ей докучать. В конце концов, за два месяца стажировки она не встретила его там ни разу и имела все основания полагать, что частые столкновения с этим типом ей не грозят. Но в действительности все оказалось иначе. Теперь он почему-то приходил в офис с пугающей регулярностью, не реже раза в неделю, а то и чаще, и, что было хуже всего, зачем-то интересовался жизнью компании, вникал в разрабатываемые проекты, общался с рядовыми сотрудниками и пару раз даже наведался на их летучки и еженедельные собрания, в которых участвовали все сорок восемь служащих бюро.

Иногда он заходил ненадолго, быстро совещался с Дугласом или всеми пятью партнерами и снова исчезал, а иногда мог провести в офисе полдня, причем не только просиживая в кабинете, но и удостаивая своим посещением общий зал, беседуя с архитекторами, дизайнерами, инженерами-проектировщиками и изготовителями моделей.

И если весь персонал компании недоумевал, чем вызваны такие перемены в деловом укладе их руководителя, то Сабина негодовала. Всякий раз, издалека завидев его широкоплечую фигуру, неизменно облаченную в превосходно сидящий – не иначе как пошитый на Сэвил-роу59 – костюм, она чертыхалась и раздраженно закатывала глаза, готовясь дать отпор насмешливому взгляду или едкому комментарию малосимпатичного ей субъекта, но, к величайшему своему удивлению, не дожидалась ни того, ни другого. По какой-то непонятной ей причине этот сноб в последнее время едва замечал ее присутствие и в лучшем случае мог, проходя мимо, кивнуть ей, подтверждая, что он, в принципе, знает о ее пребывании на этой планете и в штате их бюро, а в худшем мог вообще не обратить на нее внимания.

Но самым любопытным было то, что она никак не могла определиться со своим отношением к такого рода общению с этим человеком, а точнее, к полному отсутствию какого-либо общения с ним. Казалось, ее должны были более чем устраивать то подчеркнутое безразличие и официальность, которые он транслировал в ее адрес теперь, ведь это однозначно было лучше тех пронизывающих взглядов и сарказма, которых Сабина, основываясь на печальном опыте их знакомства, была вправе от него ожидать. Но было бы ошибкой полагать, что ее женское тщеславие не было задето подобным равнодушием, – она просто не могла уяснить, как находящийся в здравом уме и трезвой памяти индивид мужского пола в возрастной категории от пятнадцати до семидесяти мог быть настолько индифферентным к ее особе. Это было странно и необычно, но Дэниэл Рэндон вел себя именно так, и ей было сложно разобраться, чего же ей хочется больше – чтобы он и дальше продолжал смотреть на нее, как на офисную мебель, игнорируя ее как личность, или чтобы все-таки начал проявлять к ней хоть какой-то интерес. При этом она понимала, что может спокойно существовать в пространстве офиса лишь при нынешнем положении вещей, то есть при полном невмешательстве этого типа в ее работу, ведь в противном случае ее относительно безмятежной корпоративной жизни пришел бы конец и она бы рвала и метала, призывая проклятия на его темноволосую голову. Поэтому она старалась ценить установившийся между ними нейтралитет и получать удовольствие от своих трудов, наблюдая за происходящим в бюро со стороны.

А понаблюдать было за чем, потому что появление мистера Рэндона неизменно производило на ее коллег, преимущественно одного с нею пола, презабавный эффект. Стоило ему только перешагнуть порог офиса, как вся женская половина коллектива буквально теряла голову и глупела на глазах, превращаясь либо в застенчивых старшеклассниц, тайно влюбленных в своего учителя, либо в игриво хихикающих нимфоманок, бросающих страстные взгляды на объект своего обожания. При этом ни занимаемая должность, ни семейное положение, ни возраст, наконец, никак не сказывались на поведении соратниц Сабины по цеху, ведь и молоденькая секретарь Мелисса, и подумывающая о пенсии библиотекарь Барбара, и всеми уважаемый финансовый директор Патриция вели себя в его присутствии до смешного одинаково. Исключение в этом списке восторженных поклонниц мистера Рэндона составляли, пожалуй, только Кэтлин, которая была совершенно нечувствительна к чарам своего босса, и Сабина – по множеству причин.

Что же касается мужчин, то и они не могли не поддаваться влиянию своего руководителя, но вряд ли это было связано только с его статусом. С тем же Дугласом Мейером, таким же партнером-учредителем, каким был и Рэндон, – шумным, суетливым, сыпавшим неудачными остротами весельчаком, люди держались бойко и смело, нередко позволяя себе общаться с ним как с равным. С Дэниэлом Рэндоном такое не приходило в голову никому. Даже самые отчаянные ребята – графические дизайнеры и спецы из департамента информационных технологий – терялись в его присутствии, становясь похожими на робких институток, опасавшихся получить нагоняй от строгого наставника. И хотя мистер Рэндон не был грозным начальником, рубахой-парнем он не был тоже. В нем чувствовалась какая-то вежливая отстраненность, которая заставляла держаться от него на расстоянии и сковывала людей и слишком длинные языки – только единицы решались вести при нем не относящиеся к делу разговоры, и праздная офисная болтовня при его появлении мгновенно затихала.

Некоторые в бюро считали Рэндона надменным гордецом с манией величия, и Сабина, разумеется, была в их числе. Однако большинство все же полагало, что дело было в его харизме и вполне заслуженном авторитете, побуждавшем людей прислушиваться к его мнению и беспрекословно следовать его указаниям. И конечно, нельзя было игнорировать талант и высочайший профессионализм этого человека, ведь его безупречный вкус и обширные познания не только в сфере архитектурного проектирования и дизайна, но и в живописи, истории и литературе было невозможно недооценить.

Как гласил офисный фольклор, поначалу, когда они с Дугласом только создали эту компанию, Дэниэл сам занимался проектированием, курировал дизайн и контролировал важнейшие направления деятельности бюро, которое было его любимым детищем. С помощью Дугласа он собрал (и продолжал делать это до сих пор) отличную команду архитекторов и дизайнеров – мастеров своего ремесла, которым мог доверять. Позднее, когда он был вынужден переключиться на