узнал и был не меньше Сабины удивлен очередным пересечением их маршрутов, однако быстро справился с замешательством: недоумение в его глазах сменилось на иронию, а затем на спокойное безразличие – он, как давней приятельнице, кивнул ей и тотчас же обратил все свое внимание на сногсшибательную спутницу, что-то говорившую ему в этот момент на ухо. Сабина, машинально кивнув ему в ответ, тут же пожалела о содеянном и, взмахнув хвостом спутанных волос, повернулась к друзьям, делая вид, что рассуждения Армана и Тимура о разнице между континентальной и прецедентной правовыми системами ей чрезвычайно интересны.

К счастью, Аида не заметила этого обмена любезностями: рассеянно слушая нудную юридическую галиматью, она скучающим взором блуждала по залу, явно желая танцевать. В конце концов, видя, что Арман и ее муж поглощены разговором, она предложила Сабине пойти танцевать самим. В другой ситуации Сабина предпочла бы еще посидеть в расслабляющей атмосфере бара, давая уставшему телу передохнуть, но сейчас ей было важнее улизнуть из поля зрения типа, чье появление по уже сложившейся традиции неизменно портило ей настроение. И хотя справедливости ради надо сказать, что он больше не докучал ей взглядами, сосредоточившись на друзьях и сидевшей рядом красавице, она охотно поддержала подругу, вскочив и почти бегом ринувшись на танцпол.

Арману и Тимуру, так давно не видевшимся, было что обсудить, и довольно долго они не спешили присоединиться к возлюбленным, отводившим душу в бешеном ритме музыки и танца. Однако немного погодя веселью подруг едва не пришел конец: в толпе неподалеку Сабина узрела индийца и фарфоровую блондинку, причем танцевал мужчина ровно так же, как выглядел, – божественно. Опасаясь обнаружить поблизости и вторую пару из их квартета, она напряглась и оглянулась, но пока, к ее вящей радости, их нигде видно не было.

И все же скоро что-то опять пошло не так: в какой-то момент она физически почувствовала на себе чей-то взгляд. Уже догадываясь, кому он мог принадлежать, она остановилась и с вызовом осмотрелась по сторонам. Интуиция ее не обманула: ее преследователь стоял на балконе второго этажа, опершись на перила и сверху наблюдая за происходящим, и даже на расстоянии она ощущала на себе пугающе-притягательный магнетизм его глаз. Его восхитительная спутница, пританцовывая, маячила рядом с бокалом шампанского в руке, но он словно забыл про нее: его взгляд был прикован к Сабине, хотя понять, что он выражал, в темноте и на таком расстоянии было сложно. Его вряд ли заводила царившая внизу атмосфера сумасшедшего ликования и драйва (он явно пришел сюда созерцать, а не предаваться этому сумасшествию сам), но это не мешало ему неотрывно смотреть на Сабину, смущая и нервируя ее, не давая так же веселиться, как она делала это еще пять минут назад. «Что же ты пялишься, если пришел не один? Вот и любовался бы своей красавицей! Или ее тебе мало?!» Раздосадованная, она больше не хотела танцевать.

Решив вернуться в бар, она кивнула ничего не подозревавшей Аиде и стала пробираться к выходу, но тут же натолкнулась на Армана и Тимура, все же надумавших к ним присоединиться. Нетвердая походка и интенсивный запах алкоголя, исходивший от друзей, говорили о том, что парни обсудили все вопросы и теперь были готовы на любые подвиги. И тотчас же Арман, подтверждая вывод Сабины, попытался обнять ее, выказывая при этом особенно нежные чувства (чего, как правило, не позволял себе прилюдно в трезвом виде), – он притягивал ее за талию, целуя в плечи, шею и губы, и делал это так демонстративно, словно хотел донести до окружающих, что эта красивая девушка – его исключительная собственность, к которой они не должны проявлять ни малейшего интереса. Обычно такое его поведение забавляло Сабину, но сегодня почему-то оно было ей неприятно. Она отдирала от себя его руки и отворачивала лицо, но противиться парню, который был гораздо сильнее ее, было непросто. В конце концов он все-таки сгреб ее в охапку, впившись в губы страстным поцелуем.

Когда через минуту он выпустил ее из объятий, первым делом она бросила виноватый взгляд на балкон, совершенно не осознавая, зачем и почему она это делает. Ее злой гений был там, и, хотя их по-прежнему разделяло расстояние, да и яркие всполохи лазерного шоу слепили глаза, ей показалось, что во взгляде мужчины, который был все так же направлен на нее, сквозило если не недовольство, то нечто на него похожее: он, вероятно, лицезрел всю мизансцену целиком и увиденное ему чем-то не понравилось. Во всяком случае, он вдруг резко выпрямился, развернулся на сто восемьдесят градусов и, не сказав ни слова рыжеволосой спутнице, двинулся к выходу, а та, передернув плечами и не понимая, что происходит, последовала за ним.

* * *

Близость Рождества уже чувствовалась в Лондоне, в воздухе которого витали ароматы хвои и восковых свечей, карамели и пряностей, бренди и горячего шоколада. Горожан понемногу охватывала предрождественская лихорадка; призывной иллюминацией манили улицы и витрины; пестрой кутерьмой кружили голову ярмарки; тусклым серебром поблескивали залитые на площадях катки. И безостановочно прибывали в город полчища восторженных туристов, мечтавших насладиться магией этого праздника здесь, в британской столице.

И только Сабину царивший кругом ажиотаж не радовал: больше всего на свете она хотела бы полететь домой, в Алма-Ату, чтобы провести эти дни со своей семьей, но, во-первых, не могла осилить этого финансово, а во-вторых, прекрасно знала, что дома у нее будет мало шансов поработать над презентацией, которую уже скоро ей предстояло защищать (времени на ее завершение и так катастрофически не хватало). Она только что проводила Аиду и Тимура, приезд которых здорово выбил ее из колеи, и позволить себе еще одну неделю ничегонеделанья не могла.

Но хуже всего было то, что и Арман, на чье общество в предстоявшие каникулы она так рассчитывала, с прискорбием сообщил, что вынужден будет покинуть ее и улететь к родителям, которым вздумалось отмечать Рождество и Новый год в Вене. В который раз Сабине было больно и обидно, но что она могла сделать? Запереть его дома и не выпускать до начала января? Устроить скандал, который ни к чему хорошему не приведет? Похоже, ей вновь предлагалось проявить чудеса выдержки и понимания, но кто поймет ее чувства?

К счастью, мама и папа, видя, как нелегко дочери вырваться домой, решили навестить ее в Лондоне сами. Ликованию Сабины не было предела, и все время, оставшееся до их приезда, она порхала как мотылек, довольная настолько, что даже отъезд Армана уже не портил ей настроение.

Неделя с родителями