губы пересохли. Полицейский закурил и сразу же вновь закашлялся — с такой силой, что несмотря на собственные отнюдь не фантомные боли, Виктору стало его жалко. Парень не жилец, хотя, видимо, еще не знает об этом, — подумал он.

— Только бы она его уговорила… — прошептал Виктор.

— Что? Что ты там бормочешь? Хочешь сказать мне, кто тебя прислал?

Виктор не ответил. Даже если бы захотел ответить, не смог бы. Кто его прислал? Он сам себя и прислал, получается.

В дальнем углу кабинета зашипела рация.

— Пост три, — ответил голос. — Приехали? Хорошо? А что с бабой? Ее достали?

Виктор напряженно вслушивался. В кабинете стояла гулкая тишина. Где-то за стеной подвывал «Ласковый май».

— Ничего не понимаю, — вновь сказал полицейский. — Что значит, вести назад? Это кто приказал? Петр… Евгеньевич? Ты уверен? — последовала долгая пауза. — Да не бил я его, не переживай. Так, немножко. Целый, целый, говорю! Почти. Хорошо, сейчас буду.

Рация пикнула и замолкла.

— Ну вот, кранты тебе, — сказал полицейский, впрочем, не скрывая досады. — Отдаем тебя охране Петра Евгеньевича, они сами с тобой будут разбираться. И уж поверь, лучше бы ты все рассказал сейчас и поехал как король в Бутырку…

— Ага… — еле-еле прохрипел Виктор.

— Доагакаешься сейчас.

Полицейский одним движением поднял его с пола и поставил на предательски дрожащие ноги, затем осмотрел, хмыкнул, бережно стряхнул прилипший ко лбу парня кусочек бумажки. В лицо Виктору ударил крепкий и какой-то замшелый запах курева — так пах самосад деда давным-давно, когда тот сажал его на колени, затягивался самокруткой и рассказывал о войне.

— Не завидую тебе. Ты видел этих быков? Ну вот… сам напросился. А рассказал бы все, глядишь, я бы успел тебя передать ментам, — не унимался полицейский. На мгновение его водянистый взгляд стал почти отеческим, добрым. Однако, не дождавшись ответа, лицо мужчины окаменело. Запустив руку в карман брюк, он достал ключ, снял наручники, затем поправил свою куртку, слегка встряхнулся, как бы примериваясь к ноше и повел его по длинному бетонному коридору, гулкому, холодному и темному.

Кое-где Виктор успевал заметить двери, но что там написано на табличках, разобрать не мог — было слишком темно. Скорее всего, они шли к черному входу — в конце концов, не выносить же избитое мычащее тело через главные ворота.

Под красной лампой «Запасной выход» полицейский пнул ногой дверь — та с мерзким скрипом отворилась. Яркий свет ослепил Виктора, но перед этим он успел заметить тонированный микроавтобус синего цвета, кажется, это был «Мерседес» и двух крепких парней возле него.

— Вот, — сказал полицейский. — Забирайте. В целости и сохранности.

— Ты его обыскивал? — спросил парень, стоявший ближе. Он скрестил могучие руки на груди и не моргая смотрел на Виктора.

— Ну… конечно. Ничего не нашел. Ни документов, ни денег. Вообще ничего.

Виктор вспомнил, что в заднем кармане джинсов должна была лежать пятитысячная купюра, но проверить ее сохранность не решился.

— Понятно, — ответил здоровяк. — Ладно, иди. Мы сами разберёмся.

— А что там Петр…

— Иди тебе сказали.

Полицейский быстро скрылся за дверью, оставив Виктора наедине с хмурыми людьми в костюмах.

— Что вы задумали? — без обиняков спросил тот же человек, поигрывая желваками. — Зачем твоя подруга туда залезла? Рекомендую говорить быстро и четко. В этом случае твоя участь будет наименее болезненна.

Если они задают вопросы, значит, Лена до сих пор внутри. И на нее все надежда. Но если она не успеет договориться с Петей, то его, Виктора, скорее всего, размажут по этому серому с трещинками асфальту. На этот счет у него не было иллюзий.

Нужно что-то им ответить. Иначе… будут большие проблемы. Но что?

— Мы… то есть, Лена… она из фонда защиты животных… — промямлил Виктор. — Она попросила меня…

— Что? — сказал человек в дорогом костюме, стоявший чуть позади. Руки на его груди тоже были скрещены. — Фонда… что? Как ты сказал?

— Животных, — ближний, более высокой и молодой чуть повернул голову к напарнику. — Он сказал животных.

— Гринпис типа, что ли?

Виктор кивнул.

— Типа. Что ли.

Ноги перестали дрожать, но надолго ли? Если они начнут его сейчас бить… или затащат в автобус…

— Денег что ли хотела твоя телка? А ты ее прикрывал?

— Ага…

Охранники переглянулись.

Виктору показалось, что они слегка расслабились. На лице того, что стоял позади, проскочила едва заметная усмешка. Но радоваться было рано, слишком хорошо он знал подобного рода товарищей, за улыбочками которых скрывается абсолютная непредсказуемость и звериная жестокость.

— Почему она не выходит? — задал вопрос дальний мужик. Он постоянно, слегка щурясь, всматривался в Виктора.

— Может им удалось договориться? — ответил Виктор вопросом на вопрос.

Мимо проехал неприметный грузовичок с надписью «Офисная мебель. На работу как на праздник». Водитель-таджик поспешил убрать взгляд.

— Что-то мне твоя рожа знакома, — сказал тот же охранник. Он был старше возрастом, лет пятидесяти-пятидесяти пяти, с короткой стрижкой ежиком и проседью на висках. — Я тебя нигде раньше не встречал?

— Может на футболе? Я… — Виктор осекся, почувствовав легкий озноб. Зря он так быстро, не подумав, отвечает… нужно тщательно взвешивать каждое слово.

— Я не хожу на футбол, — ответил охранник. — Но… где-то я тебя видел. — Он покачал головой. — Странно… — Он секунду подумал, потом подошел к автобусу и раздвинул дверь. — Залазь. Давай, не бойся.

Теперь стало абсолютно понятно, что сейчас будет. Они не поверили ни единому его слову. Правда, выиграть немного времени у него получилось.

Виктор повернул голову. Одеревеневшая шея отказывалась повиноваться — хоть бы кто-нибудь вышел, отвлек их внимание. Он понимал, что бежать от двух тренированных охранников бесполезно. Под вздувшимися пиджаками у них явно были припрятаны не мыльные пузыри, и они совершенно однозначно будут стрелять, если он попытается скрыться.

Микроавтобус стоял у нагромождения металлических конструкций, которыми перекрывали проход для пешеходов. Виктор поглубже вдохнул и направился к распахнутой боковой двери. Он знал, что как только подойдет к ней, последует удар в спину. Обычный прием для того, чтобы вывести человека из равновесия, напугать и шокировать его. А потом начнется самое интересное…

До дверцы оставалось полметра, когда он поднял руку и показал в темноту за дверкой.

— А кто это там?