Охранник инстинктивно повернулся и взглянул в автобус. Виктор чуть отскочил и мгновенно изо всех сил толкнул замешкавшегося мужчину внутрь, одновременно подсекая опорную ногу. Тот успел изумленно охнуть, а потом рухнул как подкошенный прямо в чрево автобуса. Левой рукой Виктор резко схватился за ручку двери и что есть силы рванул ее на себя. Послышался треск ткани, глухой удар, за ним крик боли.

— Ах ты черт! Зараза!!!

Охранник позади не сразу понял, что случилось. Быстро отреагировать ему помешали самоуверенно скрещенные перед грудью руки.

Боковая дверца автобуса бьет очень больно — те, кто не успевал пролезть в маршрутку, знают об этом не понаслышке. Бывает, что впереди идущий человек захлопывает дверь, думая, что он последний и тогда остается надеяться, что под удар не попадут руки или голова.

Не раздумывая ни секунды над участью охранника, Виктор рванул между автобусом и пачкой железных турникетов, обрушив за собой всю конструкцию.

Раздался оглушительный дребезг, перекрывший крики охранников.

Он юркнул меж двух грузовых автомобилей, свернул налево к какому-то желтому строению, похожему на бомбоубежище и побежал вдоль стены.

Впереди наверняка расположены ворота и пропускной пункт — туда направлялся мебельный грузовичок, на воротах охранник в будке или даже снаружи, но он рассчитывал, что, во-первых, никто не ожидает его появления. Полиция и охрана максимально расслаблены, а утренний поток служебного транспорта отвлечет их.

Зацепившись штаниной за выпирающий из кирпичной стены железный прут, он почувствовал острую боль, но это лишь подзадорило его. Высокие служебные ворота метрах в пятидесяти и правда были открыты. Человек в униформе смотрел документы того самого грузовика. Рядом с ним стоял таджик и что-то объяснял. Потом они вместе направились к кузову. Таджик, лязгнув цепью, открыл дверцу, показывая, что ничего лишнего с территории не вывозит. Однако охраннику что-то не понравилось, и он неуклюже полез внутрь.

Виктор не слышал, а скорее ощущал спинным мозгом позади себя тяжелые шаги, но не оглядывался, зная, что, если оглянется, его тут же нагонят — пролететь на одном дыхании ворота и все — он спасен. Стрелять на оживленной Тверской они точно не станут.

Виктор не ошибся. Стрелять они не стали.

Вместо этого охранник позади заорал во всю глотку:

— Держи, черт! Закрывай ворота!!!

Голос был только один, значит второй остался подпирать дверцу микроавтобуса.

Из мебельного фургона показалась голова в фуражке, удивленный взгляд наткнулся на бегущего человека, позади которого несся бугай в костюме — понять сразу, что происходит он не смог, как и выпрыгнуть из фургона — таджик загородил ему путь, то ли специально, то ли случайно.

Виктор шмыгнул с правой стороны грузовичка, подлез под шлагбаум и вынырнул за оградой — выставив руки вперед он еще некоторое время бежал по инерции, потому что бежать было больше некуда.

Прямо перед ним резко затормозил зеленый «Роллс-Ройс». Заднее стекло медленно опустилось, и он увидел до боли знакомое лицо — только лицо это стало шире, розовее и самодовольнее.

Депутат Петр Марченко смотрел на него оценивающим взглядом, в котором читалось и удивление, одобрение и что-то еще. Недоумение. Да, это было недоумение — скорее всего, придурками, которых они взял в личную охрану и платил им огромные деньги.

— Пет… — Виктор уставился на одноклассника, не зная, как назвать человека в лимузине.

Не успел он продолжить, как из-за ворот вылетел громила — раскрасневшийся, злой, — он дышал как загнанный бык, галстук задрался на плечо, а белая рубашка вылезла из штанов, точно у школьника на переменке.

Охранник почти налетел на него, не сразу поняв, почему беглец остановился. Однако, когда в окошке машины показалось лицо шефа, — живого и невредимого, парень встал как вкопанный. Его лицо вытянулось в струнку.

— Шеф⁇ — простонал он. — Скворцов там… ранен.

— Я знаю, он уже доложил. Хреново бегаете. За что я вам плачу? — депутат подмигнул Виктору. — Два раза прозевали.

— Но… Петр Евгеньевич… этот Гринпис… они вообще обнаглели… — взмолился охранник.

— Какой еще Гринпис? — Петр высунулся из машины и уставился на Виктора.

Тот развел руками. В окошке, в глубине салона он увидел Лену — с ней все было в порядке. Ему даже показалось, что она улыбается.

— Садись, Витя, — властным голосом сказал одноклассник. — Мне тут Лена такого рассказала…

Ничего не понимающий охранник, расхристанный и вспотевший, бросал поочередно взгляд то на Виктора, то на шефа и, казалось, вообще ничего не понимал.

— Шеф… — наконец взмолился он. — Что нам делать?

— Скворцов пусть в больницу съездит, а ты… составь отчет, как вообще такое могло произойти. Я вот лично не понимаю.

— Понял, Петр Евгеньевич… но…

— Просто напиши этот чертов отчет.

— Будет сделано.

— Садись, Витя… Спереди. Там удобно, — сказал депутат довольно высоким голосом, которого он стеснялся еще в школе, хотя виду не показывал.

Виктор медленно обошел зеленый «Роллс-Ройс» — слева он уловил ошарашенный взгляд таджика и невесть откуда взявшихся трех охранников и двух полицейских, вытянувшихся по струнке.

— Все нормально, ребята, — в окошке лимузина показалась холеная рука с большим перстнем, увенчанным сверкающим бриллиантом. — Продолжайте службу. Это мой старый кореш… надо же… вот уж не ожидал вас тут увидеть…

При слове «кореш» охранники и вовсе потерялись, никто из них с места не двинулся.

Виктор открыл дверцу роскошного автомобиля и опустился на кожаное сиденье, которое тотчас приняло форму его побитого и болящего тела.

Водитель — уже немолодой мужчина в сером костюме даже не посмотрел в его сторону.

Виктор аккуратно закрыл дверь и тотчас оказался в благоухающим тонкими ароматами салоне, в который извне не проникало ни звука. Будто бы из самой обивки «Роллс-Рейса» играла едва слышная приятная музыка. Легкий ветерок коснулся его лба, овеял горящие щеки, и Виктор вдруг подумал, что скорее всего так и должен выглядеть рай. Примерно так. Хотя… Он посмотрел в водительское окно и увидел злобное лицо охранника, которое отчетливо говорило: «Ну погоди, я тебя еще встречу… кореш»

— Так ты говоришь, Гринпис? — довольно живо и с неожиданной энергией спросил Петя. — Теперь расскажи внятно, что происходит? А то Лена… А вообще, честно вам признаюсь, ребята. Если бы не мой должок… Лене… — он покачал головой и издал короткий смешок, — слава Богу, об этом никто никогда не узнает…

Виктор поспешил отвернуться.

— У меня есть час, больше вам выделить не могу, —